Камни вместо сердец
Шрифт:
Ситуация у моста, ведущего на остров Портси, полностью переменилась. Теперь люди стремились покинуть остров, а не попасть на него. От моря шел сплошной человеческий поток: женщины с младенцами, дети постарше, опирающиеся на палки старики – все бежали от возможной осады. В большинстве своем это были бедняки, несшие на спинах тюки с пожитками или катившие их в хлипких тележках. Я вспомнил рассказ Ликона о том, как французы попрошайничали и умирали с голода на обочинах родных дорог. «Неужели и нас ждет такая же судьба?!» – подумал я.
Я дал беженцам дорогу. Они начали неторопливо
44
Сплав олова с медью, свинцом, сурьмой или висмутом.
Когда солдаты прошли, я подъехал к ближайшему стражу и спросил его о последних новостях. Тот с раздражением глянул в мою сторону:
– Французы пришли, вот и все новости!
Он был из набранных в армию простых людей и в нормальной ситуации не посмел бы столь неучтиво разговаривать с человеком моего положения. Однако мне уже не раз приходилось наблюдать, как война снимает сословные перегородки.
– Могу ли я попасть в город? – спросил я.
– Все стремятся покинуть его, – хмыкнул страж.
– Мне нужен один человек, друг… Надо найти его и вернуться.
– Что ж, мастер адвокат, если ты сумеешь уговорить городскую стражу впустить тебя, желаю удачи. – Одарив меня взглядом, полным снисходительного уважения, мой собеседник дал мне знак продолжать путь.
На острове Портси все так же стояли солдатские палатки, но теперь все они пустовали и около откинутых пологов дежурили редкие часовые. Там и сям на траве валялись всякие мелочи – миска, ложка, шапка… Солдаты ушли из лагеря в спешке.
Оказавшись возле городских стен, которые по-прежнему укрепляли рабочие, я пропустил другую группу направлявшихся к мосту беженцев, среди которых оказалась стайка проституток – их размалеванные лица были покрыты потом и пылью. Затем мне пришлось снова отступить на обочину, чтобы пропустить еще одну роту солдат: на сей раз, в город шли разговаривавшие по-немецки наемники в ярких разрезных дублетах. Отсюда был виден флот: корабли, как и раньше, стояли на якоре, не исключая «Грейт-Гарри» и «Мэри-Роз». Я увидел «Галею Искусную» – среди галеасов, между военными кораблями и огромными французскими галеями в полумиле от них. Хотелось бы знать, находился ли Ликон со своей ротой на борту «Грейт-Гарри». Облачко черного дыма взвилось над носом французской галеи, и спустя мгновение оттуда с запозданием прилетел
Я добрался до палаток, поставленных возле городских стен. Как я и опасался, они тоже оказались пустыми. Посмотрев вверх, на стены, я увидал на них только солдатские спины: все, кто был наверху закрывавшей теперь от меня море стены, следили за происходящим на воде. Я направил Нечета к палаткам, надеясь найти возле них часового, способного наделить меня какой-либо информацией, но никого не обнаружил. Странно было ехать мимо солдатских шатров, не слыша шума, крика и лязга. Шатры роты Ликона, как и все прочие, были пусты. Я уже собирался повернуть назад, когда меня окликнул слабый голос:
– Адвокат Шардлейк! Подойдите сюда!
Отправившись на голос, я оказался возле палатки, из которой несло выгребной ямой. Нерешительно отбросив полог, я заметил в царившем внутри полумраке миски и разбросанную одежду. В углу лежал человек, наполовину укрытый одеялом. Это был Угрюм, грубиян и задира, еще вчера вечером столь полный бравады. Его некрасивое костистое лицо показалось мне белым, как снег.
– Это вы… – протянул он. – А я уж думал, что у меня начались видения!
– Угрюм? Что с тобой случилось? – изумился я.
– Вчера вечером мы с приятелями распили бочонок скверного пива. И когда сегодня утром мы отправились в Портсмут, нас четверых отослали назад из-за поноса.
Он чуть улыбнулся, и я понял, что этот человек вполне доволен ситуацией.
– А где все остальные? – спросил я.
– На «Грейт-Гарри». Послушайте, а вы не могли бы дать мне напиться? Пиво вон там – в палатке с зеленым флагом.
Я отыскал означенную палатку, в которой обнаружились несколько бочонков с пивом и кружки. Наполнив одну из них, я отнес ее Угрюму. Тот с жадностью выпил, после чего посмотрел на меня бодрым и расчетливым взглядом:
– Вы явились сюда за парнишкой?
– Каким парнишкой? – немедленно переспросил я. – Ты говоришь про Хью Кертиса?
– Того малого, который был с вами в ваш первый приезд сюда, отменного стрелка.
– Ты видел его? Будь добр, расскажи!
– Сегодня утром нас собирались посадить на корабли, однако король находился на «Грейт-Гарри», и нас не намеревались принимать на борт до тех пор, пока он не перейдет на «Мэри-Роз». Мы ждали на причале, и тут прибежал этот ваш парень. Разгоряченный, пыльный и с луком в руках. Он подбежал к капитану Ликону и попросил разрешить ему присоединиться к роте. Это при том, что четверо нас дристали водой возле стены, a в роте и так не хватало людей. Поэтому капитан взял его, a нас, больных, отправил в лагерь.
– Мне нужно найти этого юношу.
– Вам придется изрядно потрудиться. Вскоре после этого произошло великое смятение, и королевская барка заторопилась на берег. Тут и французский флот показался возле острова Уайт. – Больной с трудом приподнялся на локтях. – А вам известно, что случилось потом? Французы высадились?
Тут я понял причину столь необычной для него вежливости. Угрюм нуждался не в питье: он опасался того, что высадившиеся французы прирежут его в палатке, словно цыпленка.