Камуфлет

Чиж Антон

– Вы… вы… – только и смог выдавить коллежский асессор.

Придумать нечто изящное на фоне роскошного стола было мучительно. Удобная версия родилась сама собой: дескать, проводя досмотр места преступления, была найдена записка князя, в которой упоминалось это название. А дальше – выводы.

Подали второе: пышущие жаром пожарские котлеты с кислой капустой, куропаток в сухарях и жаркое.

Берсу еда в горло не лезла, он лишь проглотил очередной бокал морса, а Родион Георгиевич счел неприличным набивать брюхо, когда человек готов исповедоваться.

– В

кружке у каждого псевдоним… – кое-как выдавил Николай Карлович. – Простите, я солгал, что не знал этого… Князь сказал, что для меня уже выбрано имя мифологического героя…

Сложение акронима из имени-отчества-фамилии дало Н.К.Б. Нет, не подходит.

– …Он убеждал, что вступление в кружок позволит не только приносить обществу пользу, но и сделать карьеру. С моим чином это заманчиво…

Что ж, похоже на правду. В столице стало модно принадлежать какому-нибудь безобидному кружку, к примеру, любителей экзотических цветов или поклонников фут-бола. Курители опиума, как и последователи безумного маркиза, тоже сбивались в стайки. Кружками баловались господа, обретавшие смысл жизни в новых ощущениях, утраченных на службе или в накоплении богатств. Впрочем, «Первая кровь» на этом разноцветном фоне выглядела яркой новинкой.

– Могу ли знать, почему отказались? – поинтересовался Родион Георгиевич.

– В первую минуту согласился… – Николай Карлович потянулся к бокалу. – Но потом не смог. Чтобы вступить в кружок, следовало пройти особую церемонию посвящения.

– Позвольте угадать. Оральное снофение с членами кружка?

Берса аж передернуло:

– К несчастью, это правда… Теперь подхожу к главному: князь обещал открыть некую тайну, которой владеют содалы… Вы тоже об этом спрашивали… Еще раз вынужден просить прощения… Но клянусь, не знаю, в чем эта тайна.

– Ну и бог с ней! – добродушно заявил Родион Георгиевич, посматривая на котлетку. – Уверены, что веселая церемония имела целью вас в кружок принять?

– А что же еще?

– Ну, скажем, принести в жертву. Решили поиграть в игру, которая приятно щекочет нервы, а заканчивается настояфим убийством. Такие утонченные фалости аристократов. Все-таки «Первая кровь»?

– Прошу прощения, но это глупость.

– Можете доказать обратное?

– Разумеется. Князь прямо сказал, что в кружке, кроме него, люди невысоких чинов. А во-вторых, убийство и Одоленский – вещи несовместные.

Второе простыло, обед пропал, и на голову бедного Николая Карловича свалилась история «чурки», правда без лишних подробностей. Но участие князя и его ковчежца были подчеркнуты особо.

– Когда было совершено убийство? – слишком тревожно для простого любопытства спросил Николай Карлович.

– В ночь с четверга на пятницу.

Берс издал непонятный звук и заметно побледнел.

– Ах я старый дурак! – вдруг выпалил чиновник. – Еще возгордился, что Антону было сделано подобное предложение!

– Могу ли знать, кто такой Антон?

– Племянник мой, брат Антонины Ильиничны, близняшки они.

– И когда князь оказал честь?

– В том-то и дело:

в четверг. Еще на дачу приехал, наглец… Значит, сейчас Антон в сундуке бы лежал… Какое счастье, что он уехал! – тут Николай Карлович залпом осушил новый бокал морса и налил еще. – Я ведь лично посадил его на парижский поезд на Николаевском вокзале в восьмом часу вечера, а после вернулся на дачу.

– Антон отправился путефествовать?

– Не путешествовать, а продолжать учебу, он в Парижском университете студиоз… Но каков негодяй!

– Кстати, раз дело пофло о личностях, случайно не знаете, кто среди знакомых князя мог быть содалом?

Берс обнаружил прискорбное незнание, а Родион Георгиевич продолжил:

– Неужели князь думал сохранить кружок в тайне?

– Он знал про особую картотеку, надеюсь, понимаете, о чем речь… Так он специально собрал людей, с которыми никогда не был в близких отношениях.

Выходит, Павел Александрович преуспел и в создании тайного общества мужеложцев. Судя по всему, «обрубок» – бедный малый, который хотел сделать карьеру. А пошел на убой. Может быть, смерть князя имеет простое объяснение: месть? Родственникам не понравилось, что юношу превратили в кусок мяса.

Внезапно Берс сорвал с шеи салфетку и вскочил:

– Их надо остановить!

– Кого? – удивился Родион Георгиевич, мысленно прощаясь с холодеющей котлеткой.

– Содалов… Они продолжат убивать…

– Собираетесь их арестовать?

– Арестовывать будете вы, господин начальник сыска… Простите… А я… Наверное, знаю одного из них… Только одного… Но он ответит за всех… Ради жизни моих племяшек я готов на все!

Вот тут Ванзаров убрал салфетку, правда, без азарта:

– Как его зовут?

– Имени не знаю, видел мельком.

– Могу ли знать, отчего рефили, что он содал?

– Князь назвал его Аякс. Я подумал, что это шутка, но теперь вижу совсем иное!

За Аяксом числились буквы «К.В.М.». Что ж, возможно, случайное совпадение.

– Его можно найти именно сегодня… – Берс кинул на поднос подскочившего полового несколько бумажек. – Князь говорил, что по воскресеньям ходят в бани Соболева… Постойте, который час?

Личный хронометр коллежского советника показал пять минут пятого. Берс извинился:

– Они соберутся там часа через два-три…

Ванзаров был редчайшим гостем, кто покинул радушное заведение полуголодным. Как только он вышел на Офицерскую, какая-то дама вдруг резко повернулась, слишком быстро уходя в сторону. Однако поспешность Антонины Берс запоздала.

Августа 7-го дня, лета 1905, в то же время, +25 °C.

Императорский Мариинский театр

Еще слишком рано. В этот час даже самая фанатичная публика не изволила прибыть. В нижнем холле театра было тихо и пустынно, и лишь из глубин зрительного зала доносились шумы приготовления к спектаклю. Ставили декорации к балету, снимали чехлы со зрительских рядов.