Канцелярская крыса
Шрифт:
Герти поморщился с видом записного ресторанного обозревателя, которому предложили холодной овсянки.
— Ты это брось, Щука. Корюшка для безусых юнцов, которым лишь бы на мелководье поплескаться. Нет, брат, корюшку нам не предлагай. Открывай садок пошире!
Этим он заслужил исполненный уважения взгляд хозяина.
— А ты и верно знаток, я вижу. Ну что же, желтого окуня тогда?
— Уже лучше. Но не по мне. Не люблю пресное. Я так считаю, рыба без соли — это как девчонка без доек. Еще что есть?
— Марлин?
— Может быть. Но не сегодня. Ты не бойся,
— Вкусной?.. — Щука прищурился, и тон его голоса сделался благожелательным и уважительным, как у официанта из лучшего ресторана, — Балык имеется особенный. У японских рыболовов оторвал…
Герти щелкнул пальцами.
— Превосходно. Вот его и дай.
— Сию минуту, ваше высокопреосвященство! Только деньги вперед. Правило.
Повозившись с застежкой потайного кармана, Герти извлек пару скомканных банкнот. Удивительным образом их вид успокоил Щуку. Настолько, что его улыбка стала почти искренней, хоть и тревожно сверкающей металлом.
— Прошу.
На залапанную поверхность стойки он водрузил деревянный поднос, а на него кусок балыка, узкий и розовато-серый. Судя по запаху, балык был лежалым, и от одного его запаха Герти стало нехорошо. Но, пересилив себя, он втянул носом воздух, изобразив на лице выражение искренней заинтересованности.
— Пахнет недурно… Хотя во льду с неделю лежал, не меньше.
— Первый сорт, — сказал Щука, обнаруживая даже некоторое кокетство, — Сейчас.
Из его кармана металлической птицей выпорхнул складной нож. Щелчок, и синеватое лезвие мягко вспороло по всей длине рыбью плоть. Щука извлек из балыка нож, лезвие которого мягко блестело, и провел им по языку. Глаза его на миг затуманились.
— Настоящий товар, — сказал он, предлагая нож Герти, — Не каждому по карману. Но раз ты знаток… Пробуй.
От одной мысли о том, что придется облизать испачканное в темных рыбьих потрохах лезвие, Герти ощутил в желудке волнение сродни зарождающемуся шторму в мелком водоеме.
— Я… позже распробую, — сказал он через силу, — Там и видно будет.
Он украдкой подмигнул Муану. Тот, по счастью, условленный сигнал распознал мгновенно.
— Слушай, Щука… Чуть не забыл. Помнишь, я вчера про одного парня спрашивал?
— Это какого? Стиверса?
— Он самый. Мне б с ним парой слов перекинуться. Он еще тут?
— А куда ж денется. Тут он и есть. Только нырнул он.
— Ты мне леску не трави, — Муан немного навис над Щукой, отчего тот стал казаться меньше, чем прежде, — Говорю же, дело к нему есть. Так где?
— Да он с концами нырнул. Где же ему быть? Там. Только брось ты это дело. На дне он. Смекаешь?
Щука кивнул в сторону двери, которую Герти, с отвращением глядевший на балык, только сейчас распознал в стене. Дверь была заложена массивным засовом и казалась даже крепче той, что снаружи притона. А еще Герти заметил, что кивок предназначался не только им. Бугай с лупарой, что нес караул возле входа, заметно насторожился. И это было недобрым знаком.
— Мотыль чертов, — бросил Герти, махнув рукой, — Да и ладно. Пошли, Муан, рыбки отведаем.
Место
Они уселись за стол, намеренно сев так, чтоб Щука не видел их лиц.
— Дело скверное, — сказал Муан, убедившись в том, что они могут общаться без свидетелей, — Если этот ваш Стиверс совсем нырнул… Считайте, все. Такие уже не всплывают. С концами, ясно?
— Да хоть в помойную яму нырнул! Он мне нужен.
— Толку с него? Он уже, наверно, и говорить не может. Так что про деньги вы забыть можете…
— А вот это как раз мне безразлично. Говорит он или нет, а сделать нам надо так, чтоб Стиверс ушел с нами.
Муан уставился на Герти через стол. На челюстях его выступили желваки.
— Глупые шутки, мистра. Плохие шутки.
— Никаких шуток. Этот Стиверс нынче ночью должен пойти с нами.
— Да он и ходить не может наверняка!
— Не может ходить, так понесем. Хоть бы и через весь Скрэпси.
— Вот еще! Мне голова собственная не надоела, мистра! Уговор был о том, что вы его найдете и поговорите. Все. В таких делах я вам не помощник.
— Муан! Это очень серьезное дело… — начал было Герти, — И я надеюсь на твою помощь.
— Нет уж, мистра. Это без меня.
Муан держался с непоколебимой уверенностью, как для прожженного головореза, каким, несомненно, являлся. Это несколько озадачило Герти. Он ожидал сопротивления, но не столь серьезного. Внутренне он даже полагал, что Муан легко вспомнит свои навыки. Хотел он того или нет, этот полли был прирожденным хищником родом из Скрэпси, а природа всегда берет свое…
— Два соверена, — прошептал Герти.
— Нет!
— Три!
— Даже не предлагайте, мистра!
Кажется, Муан собирался упорствовать дольше, чем предполагал план. Времени же было не так и много. Что ж, имелся и запасной вариант, который должен был оказаться куда действеннее, чем все деньги мира.
Герти сделал глубокий вдох.
— Муан, я работаю на Канцелярию.
Полинезиец напрягся, будто ему на хребет взгромоздили гранитный валун.
— Канцер? Врете, — вырвалось у него.
— Не вру. Я работаю на Канцелярию. И этот Стиверс нам нужен. Ясно?
— Так вы из секретарских крыс, значит? Вакатара! Тэ тама а тэ кури! — в злости Муан быстро позабыл английский, извергая из себя целые вереницы забористых ругательств на неизвестном Герти родном языке, — Упоко паукена! А я как дурак… Вайкура!
— Тише! Тише!
— По «дорожке», значит, вели?![96]
— Тише, прошу. Если вскроемся, тот парень нас обоих на корм опарышам пустит. Тихо, говорю.
Муан тяжело дышал. Взгляд его сделался недобрым, и Герти порадовался тому, что их разделяет стол. Но даже стол не был бы достаточно серьезной преградой, если бы Муан вознамерился решить вопрос так, как подсказывали ему инстинкты его диких предков. И о подобном развитии событий лучше было пока не думать.