Канцлер
Шрифт:
Зато уж точно из тех, кто умеет дать сдачи – и так, что мало не покажется.
– Да, конечно же. Если уж сам председатель настаивает – перейдем к делу, – улыбнулся Георг. – Меня интересует протекторат над Антверпеном и всей Фландрией. Также я буду настаивать на разделении Священной Римской Империи на независимые германские княжества, Австрию, Венгрию, Богемию и…
– Этого. Не. Будет. Никогда. – Хельга говорила медленно, чуть ли не по слогам – будто забивала гвозди. – Во всяком случае, пока римскую корону носит род Габсбургов. Я не стану разделять земли,
– Пожалуй, поддержу ее величество. – Павел едва заметно взглянул на меня. – Границы имперских земель закреплены договорами и хартиями, которые подписывали в том числе и мои предки. И не стоит трогать их… без крайней необходимости, конечно же.
– Если мы голосуем – то я воздержусь, – проворчал Жозеф. – Вы все и так знаете мое мнение – но я не собираюсь его навязывать.
От французского монарха я не ожидал ничего другого. Вряд ли придворные интриги прошли в Париже без ощутимых потерь – и к тому же он и так оказался связан по рукам и ногам обещаниями, которые дал и Павлу, и мне лично. Конечно, Жозеф не отказался бы под шумок зацепить кусочек побольше, но свое урвал еще осенью – и теперь, похоже, был готов довольствоваться Лотарингией, Эльзасом и прочным союзом с Россией.
– Поймите, джентльмены, речь идет не о моих амбициях или жадности. – Георг заговорил обманчиво-тихо, будто пытаясь кого-то усыпить. – А исключительно об устранении угрозы, которая снова появится в дальнейшем – если мы не покончим с ней сейчас.
– Это я и предлагаю вам всем. И как посредник должен заметить, – отозвался я, – что передел границ – совсем не то, с чего следует начинать совместную борьбу за существование нынешнего мирового порядка… В конце концов, цель нашей встречи именно такова, разве нет?
– Вам ли говорить о подобном, князь? – Георг демонстративно скривился. – Я здесь не для того, чтобы осуждать ваши действия в Соединенных Штатах – но репутация Александра Горчакова прекрасно известна даже в Лондоне – и там многие называют вас либералом.
– Значит, многие ошибаются. – Я пожал плечами. – Я – истинный сын своего рода и преданный слуга российской короны. Вы можете не одобрять мои методы укрепления власти императора Павла, но уж точно не обвинять меня в поддержке народовластия или прочих сомнительных идей.
– И тем не менее некоторые реформы, которые называют вашим именем, направлены на что угодно – кроме интересов монархии!
– Вам ли говорить о подобном? – Я парировал выпад Георга его же оружием. – В Великобритании парламентская система существует, фактически, с одна тысяча двести пятнадцатого года, когда Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей. Которая отчасти действует и поныне… Иными словами, мне даже не приходится придумывать ничего нового – разве что пройти чуть дальше по пути законодательного закрепления прав и свобод рабочих сословий Российской Империи. И вряд ли хоть кто-то здесь не понимает, что это не либеральная блажь, – Я на мгновение смолк, обводя взглядом всех четверых монархов, – а суровая необходимость.
– Выражайтесь яснее, князь, – буркнул Георг. – Я не понимаю, какое отношение это все имеет…
– Самое прямое, ваше величество. Не сомневаюсь – вы, как и я, и мой император, – Я кивнул в сторону Павла, – приложили немало усилий, чтобы не допустить вооруженного конфликта еще и в Карибском море. Это было не так уж просто – но мы справились. Потому, что каждый прекрасно знал, чем все это может закончиться.
– Я согласился на те переговоры не оттого, что разделяю ваши взгляды или опасения, князь! – Георг недовольно нахмурился. – А лишь из уважения к российскому монарху.
– Пусть так, ваше величество. – Я развел руками. – В таком случае, проявите еще немного уважения – и помогите нам еще раз. Та угроза, о которой вы говорите – не сам германский Рейх, а оружие, которым владеет канцлер. И которому мы сейчас едва ли можем противопоставить хоть что-то. Я уже видел, что бывает, когда оно попадает не в те руки. – Я измерил глазами расстояние, разделяющее нас с британским королем. – Почти как же близко, как сейчас вижу вас… И – клянусь Богом! – не хотел бы увидеть подобное снова.
Я не слишком-то рассчитывал на быстрый успех – но Георга, похоже, проняло.
– Я тоже, – нехотя отозвался он. – Только глупец станет отрицать, что нам нужен союз… В сущности, осталось только договориться об условиях. И если уж вам так не нравятся мои – я с удовольствием выслушаю ваши.
– Боюсь, я не в том положении, чтобы предлагать хоть что-то, – усмехнулся я. – Это во власти тех, кто носит корону – но никак не простого князя. И все же у меня есть… кое-какие мысли. Которые вполне могут удовлетворить все четыре стороны. – Я выразительно взглянул на Павла. – Конечно, если мне позволят говорить…
– Разве я могу заставить молчать того, кого выбрали провести эту встречу трое монархов – включая меня самого? – Павел пожал плечами. – Сегодня вы служите не российской короне, а всему миру, князь.
– Я не сомневаюсь, что вы желаете лучшего для всех. – Хельга кивнула и, улыбнувшись, добавила. – И уж тем более не сомневаюсь в вашем благоразумии.
– Не возражаю, – вздохнул Жозеф. – Разумеется.
– Что ж, похоже, никто не против узнать, что же мог задумать Александр Горчаков. – Георг учтиво склонил голову. – Прошу вас, продолжайте, князь.
Ну вот. Мой звездный час – конечно же, если все пойдет так, как нужно. Я уже давно подготовился к чему-то подобному – хотя бы потому, что не сомневался: сами венценосцы вряд ли смогут договориться. Георг и Хельга скорее вцепятся друг другу в глотки, чем уступят. Жозеф в любом случае будет осторожно помалкивать и ухватит свое из любого расклада. А Павел… что ж для его краснокожего величества у меня тоже имелась пара трюков. Вряд ли он оценит все до единого – но наверняка согласится. И тогда дальше переговоры пойдут, как по маслу.