Канцлер
Шрифт:
Царица Сильвелла наблюдала за султаном Альбастана, то бледнея, то заливаясь краской гнева. К счастью, плотный слой косметики скрывал её переживания.
– Поверить не могу, что альбастанец вошёл в Тингум, - прошипела она, почти не разжимая губ.
– Где Канмар? Он ведь обещал!
– Крыло Крааса разбито ещё на подступах к провинции, - напомнил её телохранитель и по совместительству советник.
– Чтобы перебросить сюда достаточно войск, потребуется не меньше месяца.
– Я знаю, - раздражённо ответила женщина.
–
– Сивфанец позади султана. Тот, что сложил руки на груди.
– Этот? Да он почти карлик!
– В Сивфах такой рост называют средним, - дипломатично заметил мужчина.
– Волосы какого-то мышиного цвета, - с неудовольствием продолжала Сильвелла.
– Глаза и губы будто выцвели, черты лица грубы... Не думаю, что он пользуется популярностью у женщин. Что ж, тем лучше.
– Я слышал, звездочёт вообще не по этой части.
– Да, его маленький доктор... Не он ли сейчас подошёл?
– Он.
Некоторое время царица наблюдала за перешёптывающейся парой.
– Вздор, эти двое не спят вместе.
Телохранитель молча пожал плечами.
Прочитав послание Сильвеллы, сивфанец колебался долго, почти целую секунду. Но, приняв решение, последовал за провожатым и безропотно позволил завязать себе глаза. Правда, по выходе из подземного хода, когда его проводник направился вправо, звездочёт обратился к нему со следующей речью:
– Любезный, если мы свернём налево, поднимемся по лестнице и пересечём галерею, то сэкономим время.
Бесстрастный служитель царицы ничего не ответил, но повязку снял.
Таким образом, когда Сильвелла, облачённая в соблазнительно-полупрозрачные струящиеся одежды, вошла в предназначенную для свидания залу, её гость уже некоторое время сидел на ковре, поджав под себя ноги и грустно созерцал лёгкий ужин из фруктов и сладостей. При виде женщины он встал и элегантно раскланялся. Она в качестве приветствия взмахнула умопомрачительно длинными ресницами и жестом пригласила его садиться. Молодой человек повиновался и, окинув предложенные яства ещё одним длинным взглядом, сказал:
– Не сочтите меня бестактным, моя госпожа, но ваш посланник застал меня в предвкушении ужина. А в последний раз я ел ещё до рассвета. Так что я был бы вам очень признателен, если бы вы приказали принести мяса, или, в крайнем случае, рыбы.
Сильвелла, не ожидавшая заявления в таком роде, дёрнула за витой шнурок, и в комнату вбежала служанка. Обменявшись с ней несколькими фразами, хозяйка спросила:
– Аллигатор или страус?
Мужчина слегка поморщился. Он недолюбливал кухню Тингума.
– И то, и другое.
Какое-то время царица молча наблюдала за гостем. В конце концов, по тому, как человек ест, о нём можно сказать многое. Несмотря на явный аппетит, сивфанец неторопливыми движениями отделял мясо от костей, с непроницаемым лицом отправлял пищу в рот. При этом успевал уделять внимание танцовщицам и метателям кинжалов, услаждавших взор своим виртуозным мастерством.
– У вас великолепный хореограф. Передайте ему, что если он решит перебраться в Сивфы, я гарантирую ему блестящую карьеру, - сообщил звездочёт, покончив с аллигатором и переходя к страусу.
– А вот парфюмера... или как его должность называется, гоните в шею. Листья, что курятся сейчас в жаровне, использовать в качестве афродизиака довольно глупо, это сильный галлюциноген, к тому же токсичный. В сочетании с корой йохимбе, которой я также не советовал бы вам увлекаться, наутро вы получите неприятные последствия в виде тошноты и расстройства желудка.
Царица поспешила собственноручно залить жаровню. Она успела уже несколько раз пожалеть о своём распоряжении. В то время как гость казался всецело поглощённым утолением голода, женщина сама уже вполне ощутила на себе действие пресловутых листьев, так что давешний коротышка предстал в новом свете. Она разглядела прекрасную форму рук, гордую посадку головы, резкие черты лица казались уже не грубыми, но мужественными. Однако самым покоряющим оказался голос, мягкий тембр которого окутывал словно пеной, почти ощутимо лаская кожу.
– А ты... не боишься... последствий?..
– понижая голос почти до шёпота осведомилась Сильвелла, приблизилась к мужчине и опустилась рядом с ним на ковёр. Её глаза горели лихорадочным огнём.
– Я мало чувствителен к подобным вещам, - ответил звездочёт, меланхолично отправляя в рот последний кусок птицы.
Наконец он достал платок, аккуратно и неторопливо вытер пальцы, промокнул губы и со смиренным видом произнёс:
– Моя госпожа, вы, как я вижу, настроены на длительную беседу. Но у меня был тяжёлый день, и я уже хотел бы отдохнуть. Так не перейти ли нам к делу?
– Почему бы тебе не отдохнуть прямо здесь?
– приблизившись к мужчине, Сильвелла попыталась прильнуть к его груди, но он, усмехнувшись, отстранился.
– Я помогла бы тебе расслабиться.
– Расслабиться в объятиях возлюбленной Канмара?
– звездочёт потёр подбородок и с неудовольствием уставился на собственную руку - пальцы скребла щетина.
– Благодарю за предложение, но мне вряд ли это удастся.
– Канмара здесь нет, - верхний покров начал сползать, обнажая великолепные смуглые плечи.
– Зато в соседнем крыле спит его сын, - Сильвелла замерла, будто увидев василиска. Заметив эту реакцию, её гость воскликнул: - Да пребудет с вами благословение богов, царица! Разве я похож на человека, который будет угрожать матери благополучием её ребёнка?
– снова потерев подбородок, пробормотал себе под нос: - Надо было всё-таки побриться, - и уже громче добавил: - Уверяю вас, династические перипетии меня нисколько не занимают.
Её успокоили не столько слова, сколько сам голос, в котором определённо не было угрозы.