Кандидат
Шрифт:
— Ты же не видел Эддисон обнаженной, верно?
— Нет, конечно, нет. А что?
— Мне просто интересно, может ли она быть мужиком.
Пришел мой черед истерично смеяться.
— Чушь. Эддисон никак не может быть мужиком.
Не с такими сладкими изгибами. На скептический взгляд Тая я добавил.
— ФБР проверяли ее для папы, когда он начал свою кампанию, а потом еще раз, когда попросил стать моей невестой. Если бы у нее был член, думаешь федералы не пронюхали бы об этом?
Друг задумчиво потер щетину.
— Это правда, но почему тогда их главарь напоминает мне Эддисон?
Когда я проследил за взглядом
В конце песни вокруг нас раздались аплодисменты и возгласы. Пока остальные леди справа и слева от нас восхищались, двойник Эддисон вышел в центр сцены.
— Доброго вечера. Приветствуем вас в «Divas». Я так рада, что сегодня вы смогли к нам присоединиться. Меня зовут Эстрелла, ваша хозяйка этим вечером, — последовали аплодисменты и свист, и Эстрелла поклонилась. — Спасибо. Спасибо. Я ценю ваш энтузиазм. Мое декольте тоже ценит ваш зеленый энтузиазм, если вы понимаете, о чем я, — наклонившись, она сверкнула своей грудью перед толпой, показывая, что там полно денег.
— Сегодня у нас для вас феноменальное шоу, и я с гордостью приглашаю нашу сегодняшнюю гостью. Мы не часто удостаиваемся здесь ее таланта, в «Divas», так что держите при себе свои сиськи и члены, и давайте поприветствуем прекрасную и талантливую Адриану!
Шторка опустилась и свет снова потускнел, когда воздух наполнил приподнятый ритм восьмидесятых. Прежде чем кулиса открылась, начали мерцать разноцветные сценические огни. Я только что сделал огромный глоток пива и сразу же выплюнул его на стол, когда увидел Эддисон — настоящую Эддисон — выходящей на сцену. Может на ней и был длинный черный парик, туфли на высокой платформе и тонна грима, но это была точно она. Часть меня облегченно выдохнула, что Эддисон здесь и она точно не являлась Эстреллой, и не прятала член.
— Святые небеса, это же Шер, — пробормотал Тай (прим.: Шер — американская поп — исполнительница. Начала выступать в шестидесятых годах).
О да, ей шел образ Шер. Это был образ Шер приблизительно 1987 года из видео «If I Could Turn Back Time» — и прежде чем вы исключите меня из приличного мужского общества, я оправдаюсь тем, что моя мама была ее большим фанатом. Фактически я встретил ее, когда она выступала на пятидесятилетии моей мамы.
Если вы никогда не видели это видео, Шер щеголяла в чулках и черной изоленте, натянутой в виде откровенного трико, чтобы немного прикрывать вместе с кожаной курткой ее сиськи и задницу. Даже после «Ворота в зад» и проживания в одной комнате последние несколько месяцев, я не видел столько открытого тела Эддисон. Это невероятно нервировало, но она была такой сексуальной на этом выступлении.
Когда Эддисон протанцевала мимо нашего столика, Тай толкнул меня локтем.
— Знаешь, а она действительно хороша.
— Ты сказал то же самое, когда она заводила «Эвиту» в автобусе.
— Да, говорил тогда и говорю сейчас. Она чертовски хорошая актриса, если смогла петь, как Шер.
— Давай не будем забывать о том факте, что она притворяется в меня влюбленной.
— Это верно, — Тай засмеялся.
Когда песня закончилась, Эддисон приложила пальцы к губам и послала зрителям воздушный поцелуй. Девушка поклонилась, помахала рукой и затем ушла со сцены.
Вернулась
— Еще раз доброго вечера, друзья. То, что мы все большие фанаты Шер, не секрет, — она перебросила пряди черных волос через плечо и облизала языком верхнюю губу, копируя этим стиль Шер в начале ее карьеры. — Когда Адриана приходит в «Divas», мы никогда не можем ограничиться одной песней Шер, и исполняем несколько.
Прозвучали первые аккорды «I’ve Got You Babe» (прим.: «I’ve Got You Babe» — песня дуэта Шер и ее мужа Сонни) и Эддисон снова появилась из-за кулисы. В этот раз она надела короткий черный парик, белую рубашку на пуговицах, пушистый жилет и брюки. Ее преображение в Сонни Боно шестидесятых годов завершали черные усы. Это был словно фрагмент из «Victor/Victoria» (прим.: «Victor/Victoria» — американский фильм 80-х годов. Травестия). Эддисон притворялась мужчиной, отчего скрадывалось такое чувство, что у меня галлюцинации.
Схватив Эддисон за руку, Эстрелла запела
— They say we’re young, and we don’t know. We won’t find out until we grow.
Более низким голосом, чем до этого, Эддисон вступила.
— Well, I don’t know if all that’s true…
И снова я был заворожен ею. Девушка обладала огромным талантом, если в полусознательном от болезни состоянии могла распевать «Эвиту», а также пародировать великолепного Сонни Боно — не говоря уже о том, что Эддисон могла начать петь по-испански, если у нее было такое настроение. Она была не похожа ни на одну женщину, которую я когда-либо знал.
В тот момент, наблюдая за ней в гриме, я еще немножко влюбился в Эддисон Монро.
Когда Эддисон и Эстрелла закончили петь, комната взорвалась ревущими аплодисментами и криками. Я сам пару раз свистнул, при этом заработав взгляд от Тая. Поклонившись, Эддисон направилась за кулисы, а Эстрелла начала объявлять следующее выступление. Я вытянул шею, наблюдая, как Эддисон снова выпрыгнула из-за шторки. Как только вышел двойник Глории Эстефан (прим.: Глория Эстефан — американская певица и автор песен 80-х годов), чтобы спеть «Conga», я ударил Тая по руке и поднялся с кресла.
— Пошли.
Мы преодолели лабиринт из столиков. Остановившись возле противоположной стены комнаты, я заметил дверной проем, ведущий в длинный коридор. Прежде чем мы успели войти, высокий, темнокожий трансвестит, очень похожий на Ру Пола, встал перед Таем и мной, преграждая нам путь. Она ткнула в нас пальцем.
— Извините, сладенькие, но только дивы имеют доступ в этот коридор.
— Да, ну, мне, правда, нужно увидеть Эддисон — в смысле, Адриану.
— Ты увидишь ее еще раз в финале.
— Мне нужно увидеться с ней наедине, и сейчас.
Ру прищурила глаза.
— Это не стрип-клуб, сладкий. Никто из див не танцует приватные танцы.
— Эм, да, но я намекал не на это.
— Хмм. Такие милые мальчики, как ты, всегда играют в честность, когда хотят подурачиться, — надув свои красные губы, сказала Ру.
С раздраженным фырканьем я посмотрел на Тая. Тот кивнул и достал из кармана свой значок. Показал его Ру.
— Если придется, я заставлю тебя пропустить нас.