Кандидат
Шрифт:
Он рассмеялся.
— Спокойной ночи, Эддисон.
— Спокойной ночи, Баррет.
Глава 17
Баррет
Эддисон Монро была секс-богиней, невозможной, крышесносящей секс-богиней, и я говорю это не только потому, что на несколько месяцев застрял на седьмом круге ада воздержания и единственной моей поддержкой была рука. Я заговорил об этом, потому что был с достаточным количеством женщин, чтобы знать разницу.
Я
Наши жаркие летние секс-марафоны разбавила осень. Пока лидерство отца в выборах набирало обороты, мои чувства к Эддисон усиливались. Они выходили за рамки физического и превращались в нечто большее, намного большее. Я окончательно влюбился в нее, хоть и не был уверен, точно ли это любовь, но не знал, как сказать ей об этом. В то же время, я не знал, стоило ли вообще говорить ей. Мне не хотелось рисковать тем, что у нас уже было. Хоть убейте, я не мог читать ее, так что ни в коем случае не мог допустить ошибки. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что не хотел, чтобы это заканчивалось. То, что между нами было, выходило за грань тех отношений, которые были у меня с женщинами, и, клянусь, иногда я видел, что она смотрела на меня так, как смотрела мама на папу — с обожанием, с любовью.
За две недели до выборов мы с Эддисон оказались на митингах в Южной Калифорнии. После целого дня речей и рукопожатий, мы направились в Напу, чтобы остаться на ночь в имении одного из старых друзей папы из Йеля. Хотя мы с Эддисон больше всего хотели завалиться спать, Лукас и его жена Элейн устроили в нашу честь большой званый ужин. Снова намёк на торжественную одежду.
Пока ожидали приглашения к ужину в гостиную, я и Эддисон прохаживались по парадному вестибюлю, ведя скучную светскую беседу. Она, как всегда, была прекрасна в сверкающем серебряном платье. Учитывая низкий вырез ее платья, я обязан написать Эверетту благодарственную записку. Я раз за разом бросал взгляды на вершины Эддисон, и Медведь начал заинтересованно поднимать голову.
Не в состоянии сдерживать себя, я повел Эддисон в укромный уголок. Наклонившись, прошептал ей на ухо.
— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас.
Эддисон выплюнула шампанское, которое только что пригубила. Вытирая рот, который я хотел ощутить на Медведе, она стрельнула в меня убийственным взглядом.
— Рядом люди, — прошипела девушка.
— Знаю, благодаря этому все становится намного жарче.
Когда Эддисон оглянулась, я мог бы сказать, что в ее голове завертелись колёсики.
— Хочешь, чтобы мы поднялись наверх перед ужином?
— Нет. Я хочу взять тебя в одной из пустых комнат и трахнуть у стены, или, может, возьму тебя сзади, когда ты перегнешься через диван.
Эддисон выпучила глаза.
— Но кто-то может поймать нас, — запротестовала она.
— Мне следовало бы догадаться, что ты будешь слишком паинькой, чтобы заниматься сексом на публике, — фыркнул
— Ты часто так делаешь? Типа, с другими женщинами?
— Иногда.
Она подняла брови, прикусив нижнюю губу.
— Послушай, все в порядке, — сказал я, пытаясь избавить ее от страданий. — Ты не бесстыдная женщина для секса в публичных местах.
— Я могу быть бесстыдной, — возразила девушка.
— Оу, правда?
— Да. Я просто думаю, что сейчас не время, учитывая, что, если нас поймают, может пострадать кампания твоего отца.
— Обвинять компанию отца в отсутствии у тебя тяги к приключениям — низко, — ухмыльнулся я.
Когда Эддисон открыла рот, чтобы возразить, Лукас и Элейн начали всех собирать в гостиной, где был накрыт огромный стол на тридцать персон. Ожидал, что меня посадят отдельно от Эддисон, как и на большинстве званых ужинов, но я был рад увидеть, что нас посадили рядом.
Когда мы все расселись, налили вино и начали подавать первые блюда. Я только опустил ложку в фарфоровую тарелку, когда рядом упала салфетка Эддисон. Когда я наклонялся за нею, девушка покачала головой.
— Я подниму.
Только сделал первый глоток, когда рука Эддисон опустилась на мое колено. Затем скользнула по бедру и обхватила Медведя, заставив меня дернуться на месте.
— Что-то случилось? — спросила Эддисон, повернувшись ко мне с невинным выражением.
Все это время она продолжала ласкать мою возрастающую эрекцию.
Почувствовав взгляды окружающих, я выдавил улыбку.
— Просто небольшая судорога. Я в порядке.
— Ты сегодня был слишком долго на ногах. Убедись, что полежишь после ужина, — сказала Элейна.
— Конечно, — прохрипел я.
Пока Эддисон продолжала работать ручкой, она преспокойно ела суп, так, словно ничего неправильного не происходило, и мои глаза совершенно не закатываются до затылка. Когда она увеличила темп, я руками схватился за края своего стула так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я незаметно толкался бедрами вперед и назад, пот начал проступать на лбу. Когда подумал, что кончу в штаны, как какой-то подросток, Эддисон убрала руку.
Я уставился на нее с неверием и сексуальным неудовлетворением в глазах, а Эддисон взяла бокал с вином и сделала изящный глоток. Улыбнулась Элейне.
— Очень вкусно. Я просто обязана взять несколько бутылок с нами.
Что. За. Черт? Я сидел там с бешеным стояком и синими шарами, пока она спокойно дегустировала вино. Вдобавок правда была еще и в том, что Эддисон слишком сильно завела Медведя, чтобы он сам упал. Мне было необходимо получить освобождение, и желательно прямо сейчас. Отодвинув стул, я сгорбился, чтобы скрыть натянутые штаны.
— Прошу меня извинить, но я должен откланяться.
— О, Боже, ты плохо выглядишь, Баррет, — заметила Элейн.
— Внезапно ужасно разболелась голова.
Простите за каламбур.
Когда я поднялся, изогнулся так, чтобы скрыть эрекцию, и приложил ладонь к якобы болевшей голове. Когда только я стал выходить из-за стола, стул Эддисон заскрежетал по полу.
— Лукас, Элейн, мои извинения, но я не смогу ужинать, пока не буду знать, что Баррет благополучно добрался до спальни.