Кандидат
Шрифт:
— Думаю, нам нужно о ней поговорить.
Я принял сидячее положение.
— Ладно, давай поговорим об Эддисон.
Развернувшись, папа положил руки под голову.
— Берни сказал мне, что ей пришлось выйти из гонки из-за своих чувств к тебе.
— Да.
— Ты играл с ней?
— Почему это автоматически моя вина?
— А почему нет?
— Черт возьми, отец, не преувеличивай.
— Прости, но это правда. Это было правдой с тех пор, как ты вышел из неловкого подросткового периода и девушки стали сами запрыгивать на тебя, — папа с любопытством глянул на меня. — Если бы
— О, да, идеальный Торн, — пробормотал я.
Папа нахмурился.
— Вот оно что? У тебя проблемы с женщинами, потому что ты думаешь, что мы любим твоего брата больше, чем тебя?
Я рассмеялся.
— Нет, все совсем не так.
— Я очень надеюсь на это. Больше всех на свете я надеюсь, что ты знаешь, как сильно мы с мамой любим тебя. Мы любим всех наших детей в равной степени.
— Я знаю, папа. Поверь мне. Речь идет никак не о вас, когда дело доходит до моего отношения к женщинам. Просто я такой есть.
— Но ты не должен быть таким, сын. Ты можешь измениться.
— В том-то и дело, что я изменился, — я тяжело сглотнул. — Я признался ей в любви, папа.
Отец открыл рот и, чтобы вернуть самообладание, ему понадобилось несколько секунд.
— Правда?
— Да.
— И не было никакого подтекста?
Я в раздражении поднял руки.
— Иисус, почему никто мне не верит?
— Прости, просто… ты удивил меня.
— Поверь, я сам себя удивил, но это правда. Я люблю ее.
Лицо папы посветлело.
— Это же чудесно, Баррет. Я так горжусь тобой.
— По крайней мере, ты видишь, что я искренен.
— Эддисон не поверила тебе?
Яростно покачав головой, я ответил.
— Даже когда я сказал, что было у меня на сердце, Эддисон не смогла мне поверить.
— Почему?
— Она сказала, что после всех месяцев вместе, она не знает, что — настоящее, а что — подделка.
— О, сын, мне так жаль.
Я рвано выдохнул.
— Я никогда представить не мог, что признаюсь женщине в любви, и чертовски уверен, что никогда не пойму, почему она не поверила мне.
Папа похлопал меня по ноге.
— Ты должен заставить ее поверить тебе.
— Как, черт возьми, ты себе это представляешь?
— Борись за нее. Покажи, что ты на самом деле чувствуешь. Заставь ее поверить без капли сомнения, что ты любишь ее.
Когда я посмотрел на решительное лицо отца, понял, что он был прав. И хотя у меня не было ни малейшего представления, как это сделать, я должен был изо всех сил бороться, чтобы заставить Эддисон увидеть, что она является для меня единственной женщиной. Я должен развернуть собственную кампанию — по завоеванию сердца Эддисон.
Глава 20
Эддисон
В бейсбольной кепке поверх парика платиновой блондинки и в огромных солнцезащитных очках я прокралась через служебный вход клуба «Divas». С самого расставания с Барретом я жила в квартире Эвана в Арлингтоне. Это был самый легкий способ избежать прессы. Если бы они прознали, что я вернулась в Вашингтон, они бы следили как за
Сначала я соврала Эвану и сказала, что меня убрали из кампании до дня выборов. Я просто эмоционально не была готова для честного рассказа о произошедшем. Но потом, через несколько дней, он поймал меня за записью фейкового «Я заболела, поэтому выбыла из гонки» видео. После этого я открыто призналась во всем, не забыв удариться в сопливую и слезливую истерику. К своей чести, Эван утешил меня и дал немного времени. Он не задавал вопросов о моих действиях.
Но в покое меня оставил не только Эван. Я совершенно ничего не слышала от Баррета с тех пор, как бросила его в Напе. И я не знала, как это воспринимать. Он уважал мое желание побыть наедине с собой? Или осознал, что купился на все эти притворства и на самом деле не любил меня, как думал? В конце концов, я просто струсила позвонить или написать с просьбой о встрече.
Хоть и ненавидела себя за это, иногда я просто срывалась и просматривала видеосъёмки кампании, особенно те, где был Баррет. С тех пор как мы расстались, он работал, как сумасшедший. Мужчина выглядел каким-то измученным — под глазами залегли темные круги, а его обычное веселое настроение сменилось мрачным. Влюбленная часть меня верила, что перемена в Баррете началась из-за реальной любви ко мне, но другая половина противостояла, утверждая, что его мрачность была следствием моего отказа.
После многих ночей пряток на диване Эвана, поедания китайской еды на вынос и просмотра старого американского сериала «Западное крыло» по каналу «Нетфликс», я решила, что пора выйти в люди. И что более важно, отвлечься от мыслей о Баррете. Так что я приняла предложение Эвана поработать в «Divas». Изначально подумала, что быть там, где я гарантированно не увижу Баррета — хорошая идея. К сожалению, когда я вошла в свою гримерку, снова нахлынули воспоминания о той ночи, когда он был здесь. Я почти почувствовала, как пальцы Баррета порхали по моей коже, пока он помогал с застежкой. Все-таки после той ночи наши отношения действительно начали меняться.
Чувствуя боль, пульсирующую в груди, я плюхнулась на стул. Когда сняла кепку, через дверь скользнул Эван. Сморщив нос, он отметил.
— Отвратительный парик.
Я рассмеялась и стянула его с головы.
— Это просто для маскировки. Я бы не посмела опозорить твою сцену этим второсортным париком.
— Черт возьми, действительно лучше не надо.
Когда я сняла очки, Эван тихонько присвистнул.
— Придется пообещать Эвану прибавку, учитывая огромное количество усилий, которые он должен вложить в твой макияж.
— Моя жизнь пошла коту под хвост. Разве я не имею права хорошенько выплакаться пару раз?
— Или сотню, — возразил Эван.
— Иди ты.
Он сел на столешницу передо мной.
— Почему ты так поступаешь с собой?
— Потому что у меня депрессия.
Брат покачал головой.
— То есть, почему бы тебе не ускакать в закат вместе с Барретом? Мужик сказал, что любит тебя, Эдс.
— Все не так просто.
— Учитывая, как тяжело для большинства мужчин — гей он или нет — произнести эти три маленьких слова, я бы сказал, что все было довольно-таки просто.