Кандидат
Шрифт:
Баррет, верный своим словам, положил меня только на кровать. Бесцеремонно повалившись на кровать, я вытянула шею, стараясь уловить каждую деталь комнаты — величественные золотые шторы, золотисто-коричневые обои, тяжелая мебель из красного дерева.
— По выражению твоего лица я начинаю думать, что у тебя стояк на Эйба, — сказал Баррет, когда быстренько сбросил свой пиджак.
Приподнявшись на локтях, я хихикнула.
— Я нечаянно. Ты же знаешь, как я помешана на истории.
Баррет с ухмылкой
— Это одна из многих причудливых вещей, которые я люблю в тебе.
— Причудливых или дурацких? — спросила я, поддразнивая его.
— Милых, — прозвучал дипломатичный ответ.
Я подогнула колени и приблизилась к краю кровати. Потянулась руками к пуговицам на рубашке Баррета и спросила.
— Что ещё ты во мне любишь?
— То, как ты высовываешь язык, когда всеми усилиями пытаешься на чем-то сконцентрироваться.
— Из всех вещей, которые ты мог любить во мне, ты выбрал именно эту? — нахмурившись, ответила я.
— А что не так?
— Агх, звучит так, словно я — собака.
— Нет, это не так. Ты кажешься милой, — освободившись от рубашки, возразил Баррет.
— Ладно. Я милая, когда высовываю язык, словно собака. Что ещё?
— То, что ты напеваешь всякие мотивчики, когда нервничаешь. Ещё, когда ты видишь какое-либо животное, твои глаза начинают сиять.
— Ага, я сентиментальный ботан.
От серьезного выражения на лице Баррета мое сердце ускорило ритм.
— То, что ты хочешь сделать этот мир лучше, даже если силы не равны. И то, что ты полностью посвящаешь себя другим, лишь бы помочь.
— Это очень мило. Спасибо.
— Я могу быть милым.
— Знаю. Это одно из твоих качеств, которые привлекли меня.
Выражение его глаз стало проказливым, когда Баррет расстегнул свои штаны. Стоя передо мной в своих облегающих черных плавках, он добавил.
— А ещё я люблю смотреть, как закатываются твои глаза, когда ты делаешь первый глоток утреннего кофе.
Я царапнула ногтем его голую грудь.
— Невежливо смеяться над наркоманом, а мы оба знаем, как сильно я зависима от кофе.
Баррет рассмеялся.
— Я не смеюсь над тобой, просто констатирую факты, — парень наклонился ко мне и поискал застежку платья. Расстегнув его, он склонил голову, и его дыхание согрело мое ухо. — И я люблю то, как закатываются твои глаза, когда мой язык или член глубоко погружаются в твою киску.
Внутри загорелась нужда, заставив меня вздрогнуть. Баррет прикоснулся к лямкам моего платья и спустил их по рукам. Затем я приподняла бедра, чтобы он стянул с меня наряд. А когда он не смог быстро снять его, то начал дергать ткань.
— Эй, поосторожнее, пожалуйста, с Валентино, — упрекнула я.
— К черту. Я куплю тебе другое.
Как только платье было сорвано, его бесцеремонно
Голодный взгляд Баррета заставил меня в предвкушении облизнуть губы.
— А ещё я люблю вид твоих сисек, когда их так обхватывает белье. Хочу скользнуть своим членом между ними.
— И почему я не удивлена, что ты нашел способ привязать все притягательное во мне к сексу? — поддразнила я.
— Потому что тебе нравится во мне то, что я сексуальный маньяк, — подняв голову, предложил Баррет.
— Все правда, это одна из многих-многих вещей, — я обхватила руками его лицо. — А теперь, может, заткнешься и займешься любовью со своей настоящей невестой в спальне Линкольна?
— Я заткнусь, если только смогу трахнуть мою невесту в спальне Линкольна.
— Думаю, что с компромиссом все в порядке.
— Что ты под этим подразумеваешь? — спросил Баррет, нависая надо мной.
— Ты сможешь трахнуть меня, если пообещаешь ещё и любить меня.
— Это был долгий день, ты уверена, что хочешь этого?
Я ухмыльнулась, когда посмотрела на выпуклость в его трусах.
— Пока Медведь хочет этого, я за.
— Поверь мне, он всегда хочет этого, — Баррет соскочил с кровати и открыл прикроватную тумбочку. Чтобы показать приверженность компромиссу, он бросил на кровать пачку презервативов.
Я фыркнула.
— Ты только сегодня сюда переехал и уже обеспечил себя презервативами в прикроватной тумбочке?
— Я подумал, что в кармане пиджака они выглядели бы слишком вульгарно.
— Правильно подумал.
— Нужно купить тебе таблетки, — разорвав упаковку, сказал Баррет.
— Можно, но до свадьбы осталось всего полгода и, как по мне, так сейчас уже нет смысла начинать.
Баррет остановился, прежде чем раскатать презерватив по своей немаленькой длине.
— Почему нет?
— Потому что я могу сразу захотеть ребенка, — шутливо ответила я.
Я терзала себя, представляя себе его ужас и возмущение, но он не собирался оправдывать мои ожидания.
— Почему бы нам не начать сейчас, и мы реально дадим повод для сплетен что свадьба по залёту? — предложил Баррет.
Мои глаза расширились.
— Ты шутишь.
Он покачал головой.
— Я готов стать отцом.
— Ты готов к грязным памперсам, сопливым носам и проказам? — спросила я, повторив слова, которые Баррет сказал, когда мы впервые разговаривали о детях.
— Да.
— Учитывая то, что ты даже не хотел жениться, что могло изменить твое мнение о детях?
— Ты, — его лицо стало серьезным. — Ты изменила все, Эддисон.
Сердцебиение ускорилось и мне с трудом получалось дышать.