Каникулы Кроша
Шрифт:
И он показал на кафе рядом с салоном.
Я еще никогда не был в этом кафе, но знал, что там собираются поэты, художники и артисты.
В кафе нас ожидал Костя. Я внимательно рассмотрел посетителей, но ни одного известного актера, поэта или писателя не увидел.
– Веэн человек эрудированный, – начал Игорь, – но человек сложный... – Он многозначительно посмотрел на меня: – Разговор между нами?!
– Конечно.
По тому, как Костя молчал, я понял, что разговор не случаен, они зазвали меня сюда нарочно. Что ж,
– Ты наш товарищ, – продолжал Игорь, – и мы обязаны тебя предупредить. Веэн собирает нэцкэ вовсе не из возвышенных соображений. Это его бизнес. И он пишет исследование, которое даст ему докторскую.
– Что из этого следует?
– А то, что Веэн человек коммерческий. И мы у него тоже делаем свой небольшой бизнес. И только. А ты строишь идеалиста, отказываешься от гонорара. Веэну, конечно, выгоднее иметь дело с простофилей.
– Сбиваю вам цену?
– Зачем так грубо? – поморщился Игорь. – Ты проявляешь излишнее рвение, странную наивность... Библиотека, книги – зачем это тебе? Получай свои талеры и живи!
– А если талеры мне не нужны?
– Зачем же ты влез в дело?
– Так получилось.
– Так ничего не получается. Я отлично помню твой первый разговор с Веэном. Он сказал, что дело идет о заработке. Сказал?
– Допустим.
– Знал, на что идешь?
– А если нэцкэ заинтересовали меня сами по себе?
– Это – твое личное дело. Но в отношениях с Веэном изволь исходить из наших общих интересов.
– Ты напрасно меня пугаешь.
– Никто тебя не пугает, – не глядя на меня, протянул Игорь, – но мы не хотим, чтобы тебя постигло разочарование.
– Ах как трогательно!
– С тобой трудно разговаривать, но наберемся терпения. Что такое Краснухин? Краснухин одаренный художник. Я не все принимаю в его творчестве, но он художник прогрессивный – это бесспорно.
Мне стало смешно: Игорь чего-то там не принимает в творчестве Краснухина. Потеха!
– Я думаю, Краснухин это переживет.
– Что именно? – сощурился Игорь.
– То, что ты не все принимаешь в его творчестве.
– Шутки оставим на потом!
– Давай ковыляй дальше!
– Так вот, Веэн раздолбал Краснухина не по каким-то там идейным соображениям, а потому, что это было выгодно для его карьеры... В душе он сноб, все ему до лампочки, кроме нэцкэ, картин и коммерции. Поэтому он сам не идет к Краснухину, посылает тебя. А ты принимаешь это всерьез, даже отказываешься от гонорара. А когда ты разберешься, то потеряешь веру в человечество. А мы не хотим, чтобы ты терял веру в человечество.
– Если все это так, зачем вы помогаете Веэну? – спросил я.
– Чудак! Мы ему помогаем собирать нэцкэ – честное, законное дело. Каждый зарабатывает как может, иногда и не слишком приятным способом. – Игорь кивнул на официанта. – Возможно, ему импонирует его должность, а мне нет. Я не хочу подавать кофе, я хочу, чтобы мне подавали.
– В обществе нужны и официанты. Всякая работа почетна.
– Крош,
– Взять у старухи настоящую нэцкэ и заплатить как за копию – честно?
– Что – старуха! Без этого нет собирательства. Веэн объяснил это тебе довольно популярно. На одном собиратель выигрывает, на другом проигрывает.
– Обманывать художника Краснухина честно?
Игорь передернулся.
– Зачем так упрощать! Художника Краснухина никто не обманывает, он пользуется уважением моих друзей, и я не позволю его обманывать. Другое дело Краснухин-собиратель; здесь действуют законы иной сферы. Думаешь, Краснухин меньше Веэна разбирается в нэцкэ? Не беспокойся, он не даст себя обмануть. Произойдет обмен, выгодный для обеих сторон.
– Веэн-карьерист раздолбал Краснухина – это честно?
– Какое мне до этого дело! – воскликнул Игорь. – Сегодня Веэн раздолбал Краснухина, завтра Краснухин раздолбает Веэна. Сегодня правы одни, завтра другие. Я не касаюсь их споров и дискуссий, мне наплевать и на формалистов, и на натуралистов, пусть дерутся, если им охота! Мне нужны деньги, и я нашел свой честный заработок.
– Ах, ты будешь стекляшки собирать, а ишачить на тебя будет дядя? Этот официант будет бегать взад-вперед, а ты будешь кейфовать?
– Если у него только на это хватает мозгов...
– Неизвестно, у кого мозгов больше.
– Параноик какой-то, клинический случай, – пробормотал Игорь. – Чего ты орешь!
– Я не ору, а говорю. Кроме денег, существуют еще принципы.
– Пошел, пошел, – сморщился Игорь. – «Принципы»... Где ты их видел, где встречал? Это все умершие категории, их давным-давно отменили. Каждый устраивается как может. Ты стал очень идейным, с чего бы это?.. Ладно! Намерен ты работать с Веэном на тех же условиях, что и мы?
– Я вообще не намерен работать с каким-то прохвостом Веэном. – Я вынул из кармана нэцкэ бамбук и положил на стол. – Можете вернуть ее Веэну, я не желаю больше иметь с ним дело. А вы можете продолжать, если нравится.
Костя, который до этого не проронил ни слова, кивнул на нэцкэ:
– Убери со стола.
– Она мне не нужна.
– Веэн дал ее тебе, ты и возвращай. Никто за тебя не обязан это делать.
Это логично. Я положил нэцкэ в карман.
– Что ты скажешь Веэну? – спросил Костя.
– Я нанимался к нему?
– Ты в курсе его дел, пил, гулял на его счет... Так просто не бросают.
– Я закабалился? Крепостное право отменено сто лет назад.
Костя посмотрел на меня своим холодным взглядом.
– Ты оставишь Веэна, когда и мы с Игорем его оставим.
– Я оставлю Веэна, когда сочту это нужным.
– Не пожалей потом!
– Угрозы и запугивания прибереги для кого-нибудь другого, – ответил я. – Ты боксер, но это не так страшно. Не всегда можно добиться кулаками, во всяком случае не у меня.