Каникулы Петрова и Васечкина
Шрифт:
– Своё благородное имя! – просуфлировал Петров.
– Я не хозяйка… – испуганно пролепетала девочка. – Я с бабушкой живу…
Она попятилась, но чуть не упала, так как глина сковывала её передвижения.
– О, не бегите от меня, сеньора, – ещё учтивее произнёс Васечкин, – ибо рыцарям того ордена, к коему я принадлежу, не пристало чинить обиды кому бы то ни было, а тем паче… э…
– Столь знатным… – подсказал Петров.
– Столь знатным, судя по вашему виду, девицам! – облегчённо закончил Васечкин.
Последняя реплика окончательно запугала бедную девочку.
Петров не выдержал и прыснул.
Васечкин метнул на него уничтожающий взгляд.
– Я вам лучше бабушку позову… –
– Постой, прелестное дитя! – вскричал Васечкин с пафосом.
Прелестное дитя застыло, боясь пошевелиться.
– Скажи мне, не скрывая, как своему родному папе, – продолжал Васечкин. – Не обидел ли тебя кто? Может, какой-нибудь злой великан бродит в окрестностях вашего замка?
– Нет… – чуть не плача, прошептала девочка.
– Может, коварный волшебник злыми чарами заколдовал кого-то из ваших близких, прекрасная донья?
– Нет… – пролепетала прекрасная донья.
– Брось, Васечкин… – прошептал Петров. – Совсем ребёнка запугал…
– Не мешай… – сквозь зубы прошипел Васечкин. – Так принято…
Девочка в это время уже почти вылезла из ямы.
– В таком случае… – громыхнул Васечкин.
Девочка вздрогнула и села на край ямы.
– …Вы должны признать, что в мире нет прекраснее доньи Дульсинеи Тобосской, которая также известна повсюду под именем Маши Старцевой! – Васечкин сделал эффектный жест рукой. – Согласны ли вы признать это?! – Его указательный палец, описав дугу, уткнулся в перепуганную «донью».
– Согласна, согласна! – закивала девочка.
– Отныне и навеки, – потребовал неугомонный рыцарь, – везде и повсюду вы должны прославлять это славное имя. Передайте это и друзьям вашим, и родственникам, ибо имя это должно воссиять в веках. Хорошо?
– Хорошо! – безропотно согласилась девочка.
– Фу! – Васечкин утёр пот со лба. – Ну как? – спросил он у Петрова.
– Здорово! – восхитился тот. – Точно по книжке шпаришь!
– Три дня зубрил…
Девочка, воспользовавшись тем, что рыцарь и оруженосец на секунду лишили её своего внимания, бочком-бочком выкарабкалась из ямы и с криками «Бабушка! Бабушка!» понеслась к дому.
Петров и Васечкин недоуменно посмотрели ей вслед. Внезапно их лица вытянулись. Из дымохода большой печи, стоящей посреди двора, высунулось перемазанное сажей лицо. Высунулось и тут же исчезло. Зато из самой печи показались ноги в кроссовках и джинсах, а затем и их владелица – толстая старуха с лицом доброй Бабы-яги.
– Манана! – закричала она. – Деточка, кито тебя абидел?
– Слушай, Петров! – засуетился вдруг учтивый рыцарь Васечкин. – Пошли отсюда!
– Пошли! – пятясь, сказал Петров. – Баба-яга какая-то. Очень надо!
– Чего тут делать? – Васечкин, не спуская глаз с Бабы-яги, взялся за руль своего «Росинанта». – По-моему, тут всё в порядке…
– И по-моему… – согласился Петров, делая несколько шагов назад.
– А подвиги можно где угодно совершать, правда? – Васечкин был явно готов, забыв о рыцарском престиже, мчаться куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда.
– Бабушка! – сказала девочка, которой присутствие бабушки придало смелости. – Тут к нам рыцари пришли, как в сказке…
– Рыцари? – басом спросила Баба-яга. – Это хорошо! Я люблю рыцарей!
Она пошарила рукой в печке и достала оттуда метлу.
– Съест! – уверенно сказал Васечкин.
– Точно! – согласился Петров.
– Он спросил: «Кто хозяйка этого замка?» – Девочка указала пальцем на Васечкина. – Я ему говорю: «Я не хозяйка, бабушка – хозяйка!» А он говорит, тут злой великан бродит…
– Это я так… – робко подал голос Васечкин.
– Замок? – захохотала Баба-яга. –
– Я?.. – попятился Васечкин. – Я пошутил…
– Ты – рыцарь? – Старуха перевела палец на Петрова. Тот, не в силах произнести ни слова, молча проглотил слюну и кивнул.
– Иди сюда, рыцарь, поможешь двум слабым женщинам… – И она поманила Петрова к себе, переложив при этом метлу из одной руки в другую.
Друзья переглянулись и плечом к плечу двинулись во двор. Они шли как на амбразуру…
– Э, с такими витязями мы в два счета всё сделаем! – радостно встретила их Баба-яга.
Она села прямо на землю и, сняв кроссовки, начала закатывать джинсы.
– Э, тряхну стариной, с такими кавалерами это не работа – лезгинка! – Она проворно вскочила и впрямь, как молодая, ловко перебирая ногами, засеменила к яме. По дороге, проходя мимо Петрова, Баба-яга неожиданно улыбнулась и отвесила ему поклон, как бы приглашая на танец.
Петров расцвёл и, забыв свои страхи, в одно мгновение скинул сандалии и с криком «Асса!» кинулся в яму.
С остервенением он начал месить ногами глину. Старуха не отставала от него. Со стороны это напоминало какой-то обрядовый танец. Не хватало только песни. И, словно почувствовав это, старуха запела:
Все домашние заботы,Миски, плошки и корыта —Это женские заботы,А не дело для джигита!Лишь была бы острой сабля,Лишь бы конь других резвее,А семье построить саклюЖенщина сама сумеет!Пусть мужчины отдохнут.Лёгкий повседневный труд —Это наш удел,Это наш удел!ПЕТРОВ (танцуя). Асса! Асса!БАБУШКА. Масса… Масса…Масса есть у нас причин,Чтобы поберечь мужчинДля серьёзных дел!ПЕТРОВ. Асса!БАБУШКА. Стряпать до седьмого пота,Чтобы дети были сыты,Это женская работа,А не дело для джигита!Ждёт джигита подвиг где-то,И джигит спешит куда-то…Ну а женщина с рассветаНе присядет до заката!Пусть мужчины отдохнут.Лёгкий повседневный труд —Это наш удел!Это наш удел!ПЕТРОВ. Асса! Асса!БАБУШКА. Масса… Масса…Масса есть у нас причин,Чтобы поберечь мужчинДля серьёзных дел!ПЕТРОВ. Асса!