Каникулы в стране сказок
Шрифт:
— Дайте мне бесплатно, — попросил Кузя. — Я кот. И не обязан знать таблицу умножения.
Оба продавца вынули какие-то бумаги, читали их, листали, просматривали и потом хором объявили Кузе, что у них нет распоряжения поить неграмотных котов бесплатно. Пришлось Кузе только облизнуться.
К киоску подкатил велосипедист.
— Скорее воды! — закричал он, не слезая с велосипеда. — Я очень тороплюсь.
— Семью семь? — спросил Минус и протянул ему стакан с искристой розовой водой.
— Сорок девять, — ответил гонщик,
Я спросил продавцов, кто он такой. Плюс рассказал, что это знаменитый гонщик, который занимается тем, что проверяет домашние работы по арифметике.
Ужасно хотелось пить. Особенно когда перед глазами стояли сосуды с прохладной розовой водой. Я не выдержал и попросил задать еще вопрос.
— Восемью девять? — спросил Минус и налил воды в стакан. Она так и шипела, так и покрывалась пузырьками.
— Семьдесят шесть! — выпалил я, надеясь, что попаду.
— Мимо, — сказал Минус и выплеснул воду. Было страшно неприятно смотреть, как чудесная вода впитывалась в землю.
Кузя стал тереться о ноги продавцов и униженно просить, чтобы они задали его хозяину легкий, самый легкий вопрос, на который смог бы ответить любой лодырь и двоечник. Я прикрикнул на Кузю. Он замолчал, а продавцы насмешливо переглянулись.
— Дважды два? — улыбаясь спросил Плюс.
— Четыре, — ответил я сердито. Мне было почему-то очень стыдно. Я выпил полстакана, а остальное отдал Кузе.
Ах как хороша была вода! Даже тетя Любаша никогда такую не продавала. Но воды было так мало, что я даже не разобрал, с каким она сиропом.
Гонщик снова показался на дороге. Он быстро крутил педали и пел:
Распевая, едет, едет, Едет гонщик молодой. На своем велосипеде Он объехал шар земной. Он летит быстрее ветра, Не устанет никогда, Сотни тысяч километров Отмахает без труда.Велосипедист проехал мимо и кивнул головой. Мне показалось, что он зря храбрится и уверяет в своей неутомимости. Я только хотел сказать об этом Кузе, как заметил, что кот сильно чем-то испуган. Шерсть у него стала дыбом, хвост распушился, спина изогнулась. Неужели здесь есть собаки?
— Спрячь, спрячь меня скорее! — взмолился Кузя. — Я боюсь… я вижу…
Я осмотрелся, но ничего на дороге не заметил. Но Кузя дрожал и твердил, что видит… ноги.
— Чьи ноги? — удивился я.
— В том-то и дело, что ничьи, — ответил кот, — очень я боюсь, когда ноги ходят сами, без хозяина.
И правда, на дорогу вышли… ноги. Это были большие мужские ноги в старых башмаках и грязных рабочих брюках с оттопыренными карманами. На поясе брюки стягивал ремень, а выше ничего не было.
Ноги подошли
— А где же все остальное? — решился спросить я. — То, что выше пояса?
Ноги молча потоптались и замерли.
— Простите, вы что, живые ноги? — снова спросил я.
Ноги качнулись вперед и назад. Наверно, они хотели сказать «да». Кузя урчал и фыркал. Ноги пугали его.
— Это опасные Ноги, — шипел он потихоньку. — Они убежали от своего хозяина. Порядочные Ноги так никогда не делают. Это нехорошие Ноги. Это беспризор…
Кот не успел договорить. Правая Нога дала ему здоровенного пинка. Кузя с визгом отлетел в сторону.
— Вот видишь, видишь?! — вопил он, отряхиваясь от пыли. — Это злые Ноги, отойди от них подальше!
Кузя хотел обойти Ноги сзади, но они изловчились и лягнули его. От обиды и боли кот кричал до хрипоты. Чтобы он успокоился, я взял его на руки и стал чесать ему подбородок и лобик. Он очень это любит.
Из треугольного дома вышел мужчина в спецовке. На нем были точно такие же брюки и башмаки, как и у Ног. Мужчина подошел поближе к Ногам и сказал:
— Не ходи ты далеко от меня, товарищ, заблудишься.
Мне захотелось узнать, кто отхватил этому товарищу половину туловища.
— Не трамвай ли его переехал? — спросил я.
— Он был таким же землекопом, как и я, — грустно ответил мужчина. — И не трамвай его переехал, а ученик четвертого класса Виктор Перестукин.
Уж это было слишком! Кузя зашептал мне:
— А не лучше ли нам убраться отсюда подобру-поздорову?
Я посмотрел на мяч. Он лежал спокойно.
— Взрослым стыдно говорить неправду, — упрекнул я землекопа. — Как мог Витя Перестукин переехать человека? Это же сказки.
Землекоп только вздохнул.
— Ничего ты, мальчик, не знаешь. Этот Виктор Перестукин решал задачу, и у него получилось, что траншею выкопали полтора землекопа. Вот и осталась от моего товарища только половина…
Тут я вспомнил задачу про погонные метры. Землекоп тяжело вздохнул и спросил, доброе ли у меня сердце. Откуда мне было это знать? Никто про это со мной не говорил. Правда, мама иногда утверждала, что у меня совсем нет сердца, но я в это не верил. Все-таки что-то стучит у меня внутри.
— Не знаю, — ответил я честно.
— Если бы у тебя было доброе сердце, — печально говорил землекоп, — ты пожалел бы моего бедного друга и постарался ему помочь. Надо только правильно решить задачу, и он снова станет тем, кем был раньше.
— Попробую, — сказал я, — попробую… А вдруг не сумею?!
Землекоп порылся в кармане и вытащил смятый листок. На нем моим почерком было написано решение задачи. Я задумался. А вдруг опять ничего не выйдет? А если получится, что траншею выкопал один с четвертью землекопа? Тогда от его товарища останется всего одна нога? Мне даже стало жарко от таких мыслей.