Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция
Шрифт:
Столь длинная цитата из Дидахэ приведена с той целью, чтобы читатели ощутили звучание теории двух путей в учительской традиции. Завершим это краткое введение в теорию двух путей еще одной цитатой из первой части Дидаскалий, носящей название «О простом и естественном Законе»:
«…избегай всякой жадности и злодейства. И не возжелай чужого, как сказано в Законе: Не возжелай принадлежащего ближнему твоему: ни его полей, ни его жены, ни его раба, ни его рабыни, ни его быка, ни его осла, ничего, ему принадлежащего… Ибо кто желает жену ближнего своего, или его раба, или его рабыню, тот уже прелюбодей и вор…
Но для
Эти положения неотделимы друг от друга: объяснение пути жизни и пути смерти увязано с ответом на вопрос, как следовать по пути жизни – путем исполнения Закона (и Пророков).
Тем не менее реальная жизнь показывала недостаточность указаний только на простой и естественный Закон. Реальная жизнь диктовала необходимость определенного «второзакония» и для христиан. Как соборные нормы, так и правила Отцов Церкви, формулирующие нормы поведения христиан-мирян, нередко построены в форме указания епитимьи, которая должна следовать за нарушение правил, – в какой-то степени подтверждение того, что более детальные нормы в каноническом праве появляются как следствие отклонения от простого и естественного Закона.
Хотелось бы только предостеречь от несколько упрощенного понимания того, что фигурирует под названием «дисциплина мирян» в древнем каноническом праве – это не должно сводиться исключительно к нормам, предусматривающим епитимьи за конкретные правонарушения, но должно пониматься в свете тех универсальных христианских максим, которые зафиксированы в дидаскальной традиции.
«Второзаконие» для христиан. Нормы, которые мы выделили под таким названием, отражают различные стороны жизни христианской общины и отдельных христиан. Одни из них по своему содержанию носят универсальный характер и сохраняют свою актуальность на протяжении всей истории древнего периода (и даже после него), а другие имеют значение только в особых случаях, характерных для определенного периода христианской Церкви (к числу таких «временных» норм можно отнести правила, касающиеся судьбы христиан, отступивших от веры в период гонений).
Возможно выделение следующих «подотраслей» дисциплины мирян:
– правила, цель которых – отделение христиан от не-христиан,
– правила, цель которых – поддержание дисциплины в церковном помещении, литургической дисциплины,
– правила, цель которых – воспрещение нехристианских проявлений жизни,
– канонические матримониальные ограничения, занимающие одно из центральных мест в проблематике дисциплины мирян.
Отделение христиан от не-христиан. Этой проблеме уделено должное внимание уже в Апостольских канонах, которые установили наказание за различные запрещенные формы общения с иудеями и язычниками. Не стоит, однако, воспринимать данные нормы как имеющие начало исключительно в соборной традиции – достаточно вспомнить учение о двух путях в Дидахэ, в изложении которого следование по пути жизни противопоставляется не только пути смерти, но и языческому отношению к жизни, чтобы почувствовать корни данного разделения уже в дидаскальной традиции{Приведем в качестве примера следующую цитату уже из первых строк Дидахэ: «Благословляйте проклинающих вас и молитесь о врагах ваших, поститесь о гонителях ваших. Ибо какая благодать, если вы любите любящих вас? Не то же ли делают и язычники?» (курсив мой – А. В.).}. При этом все же сложно забыть о «разнице этой разницы». В дидаскальной традиции разделение «христиане – не-христиане» подчеркивает более высокий уровень духовного и религиозного сознания, которое христианство несет в сравнении с язычеством, дидаскальная традиция не игнорирует объяснение того, почему следует воздерживаться от нехристианского. Соборная же традиция не утруждает себя такими объяснениями, не указывает цель разделения христиан от не-христиан, а ограничивается установлением епитимий за различные проявления общения с не-христианами.
Так, Апостольские каноны предписывают отлучать от церковного общения христиан, молящихся в синагоге с иудеями{Апостольский канон 65.}. Как замечает по этому поводу известный комментатор канонического права Зонара, «…христианин, молящийся вместе с убийцами Христа, должен быть признан законопреступником». Аналогичные последствия наступали в случае поста христиан вместе с иудеями, равно как и в случае совместного с ними празднования или принятия даров в дни иудейских праздников{Апостольский канон 70.}; таким же образом предписывалось отлучение от церковного общения христиан, приносящих елей либо возжигающих свечи в синагоге или языческом капище{Апостольский канон 72.}.
Последующие Соборы расширили круг того, что понимается под общением (запрещенным общением) с не-христианами. Так, на т. н. «пятошестом» Соборе (Квинисекст) не только повторяется содержащееся в Апостольских канонах воспрещение есть опресноки с иудеями, но и воспрещается под страхом отлучения «вступать в содружество» с ними, призывать их в болезнях и принимать от них лечение, посещать бани вместе с ними, в связи с чем другой известный комментатор Аристин, комментируя данный канон, не без оснований заключает: «нет никакого общения у христиан с иудеями»{Канон 11 Квинисекста.}.
Более подробно излагает Квинисекст и запреты, касающиеся язычества, в связи с чем устанавливаются наказания за обращения к языческим талисманам, гаданиям, использование языческих клятв и т. п.
Отделение христиан от не-христиан в Апостольских канонах усматривается не только по линии «христиане – последователи других религий», но и «достойные христиане – недостойные христиане». Речь идет прежде всего о постановлении отлучать от Церкви тех христиан, которые молятся с отлученными христианами, даже если речь идет о тех отлученных, которые проживают в одном доме с (еще) не отлученными{Апостольский канон 10.}. В этом же ряду стоят апостольские нормы, предписывающие отлучение (извержение из сана для клирика) за чтение еретических книг{Апостольский канон 60.}.
Повседневная и литургическая дисциплина мирян. Что касается повседневной дисциплины мирян, то соответствующие нормы можно охарактеризовать как предписывающие то, чему мирянин должен следовать в повседневном быту, тот образ действий, который наиболее соответствует христианскому образу мыслей. Данный раздел в каноническом праве обнаруживает лаконичность (собственно «нормы» не так уж и многочисленны), которая на первый взгляд воспринимается как недосказанность (ведь норм о повседневном поведении может быть очень много), но при ближайшем рассмотрении предстает вполне закономерной: невозможно предписать детальные нормы на каждый день, но если образ мыслей следует установленным в канонических источниках правилам, то действия в повседневной реальности будут правильны уже в силу соответствия их мыслям, а не в силу выполнения конкретных предписаний, направленных исключительно на внешние действия. В силу этого в канонических нормах соборной традиции находят отражение только воспрещения крайних проявлений несоответствия внешнего поведения христианским образцам. Если же дополнить данные «карательные ограничения» тем позитивом христианского поведения, который дают источники дидаскальной традиции, то картина получается вполне целостная.
В числе соборных норм, регулирующих вопросы повседневной дисциплины, отметим такие, как воспрещение участвовать в «смехотворствах» и жестоких представлениях{Канон 50 Квинисекста.}, воспрещение «скакать и плясать» на свадьбах и наказ вести себя скромно{Канон 53 поместного Собора в Лаодикее.}, воспрещение мужчинам отращивать волосы{Канон 96 Квинисекста.} – вспомним в этой связи поучения Дидаскалий о воздержании от поведения, пробуждающего похотливые желания. В этом же ряду стоит запрет возбуждающих изображений{Канон 100 Квинисекста.}, поскольку через глаза это проникает и в душу.