Кантор идет по следу
Шрифт:
Старшина остановился, выжидая, пока глаза привыкнут к темноте, и вдруг испуганно попятился назад: в нескольких шагах от него на земле судорожно извивался человек.
Шатори подскочил к незнакомцу, перевернув его на спину, карманным фонариком осветил лицо.
На земле, обливаясь кровью, которая текла из ножевых ран, лежал мужчина.
– Узнаете? – спросил капитан подошедшего Кути и показал ему фотографию бухгалтера.
Молодой следователь молча кивнул.
– Обыщите его, – приказал капитан и вышел из сарая, чтобы связаться по радиотелефону
Чупати, присев на корточки, внимательно осмотрел ботинки мужчины и затем, выйдя из сарая, начал искать отпечатки следов. В одном месте, где земля была мягкой, старшина обнаружил отпечатки двух следов, которые шли в одном направлении. Чупати тщательно замерил следы Один из них, сорок второго размера, оказался следом бухгалтера, другой – сорок пятого размера, с рифленой резиновой подошвой – принадлежал незнакомцу.
– Вот он, – с удовлетворением пробормотал Чупати.
– Что-нибудь нашли? – спросил Шатори.
– Свежие следы.
– Собака след возьмет?
– Возьмет, только нужно спешить.
Соединившись по радио со старшим лейтенантом Калди, капитан приказал прислать к заброшенной шахте машину.
Кантор не стоял на месте. Он уже вертелся возле полуразобранного шахтного подъемника.
– Товарищ капитан, Кантор зовет нас дальше! – крикнул старшина.
– Подожди немного! – ответил капитан и почему-то улыбнулся. – Останови своего пса! Нам нужно дождаться Калди с его группой.
И хотя ждать пришлось всего четверть часа, минуты эти показались капитану слишком долгими. Однако, чтобы не терять времени даром, Шатори обошел всю площадку, заглянул в шахтный ствол. Сначала удивился, почему преступник не бросил бухгалтера в ствол старой шахты, однако, посветив в темноту фонариком, все сразу же понял: ствол был завален породой.
Через четверть часа старший лейтенант Калди с группой прибыл к шахте. Солнце уже клонилось к горизонту.
Калди и Шатори обменялись мнениями. Лейтенант Кути нашел в кармане убитого бухгалтера удостоверение личности, какие-то чеки, ручку, календарик и двадцать форинтов. Все это Кути сложил в нейлоновый мешочек, чтобы при первой же возможности передать в лабораторию для исследования.
Калди тем временем занялся фотографированием следов. Ему удалось узнать, что незнакомец, появившийся вчера на шахте, и человек, с которым бухгалтер был утром в корчме, – одно и то же лицо.
– Здоровенный мужик, видимо… – заметил Чупати.
– А ты откуда знаешь?
– У него сорок пятый размер обуви!
Капитан подошел к лейтенанту Кути:
– Дай-ка мне календарик бухгалтера.
– Руками не берите, только пинцетом, – поучающим тоном сказал старшина.
Шатори бросил на Чупати насмешливый взгляд, однако руку свою на полпути остановил. Затем вынул из кармана чистый носовой платок и, взяв им календарик, учтиво спросил:
– Так хорошо будет?
– Хорошо, – серьезно ответил Чупати.
Капитан полистал календарик, затем раскрыл его там, где были записаны какие-то телефоны, и отдал его обратно Кути.
– Пусть твои отпечатки пальцев обведут в лаборатории красным карандашом! – попросил лейтенанта Чупати.
– Хорошо, хорошо! – Молодой следователь даже покраснел.
Шатори громко рассмеялся:
– В следующий раз, Кути, носи резиновые перчатки, а то как бы Кантор и его заслуженный хозяин не сочли отпечатки твоих пальцев за отпечатки пальцев преступника!
Все двинулись снова в путь. По дороге Калди рассказал, что ему удалось узнать в шахтоуправлении и в поселке о личности бухгалтера. Недавний развод, проживание на частной квартире, частые отъезды в конце недели и шестизначный будапештский номер, обнаруженный в календаре, – все это делало убитого бухгалтера загадочной фигурой.
– Можно зажечь фонарик? – тихо спросил Чупати.
– А почему бы нельзя? Можно. Уж не боишься ли ты бандита? – усмехнулся капитан.
– Бандита? – буркнул Чупати. – Какого бандита?
– А который зарезал бухгалтера. Если бы у бандита был пистолет, то он и нас бы сейчас малость побеспокоил. Это уж точно!
– Если бы да кабы… – проворчал Чупати, светя фонариком себе под ноги.
Ночью многие обитатели леса выходят на охоту. Откуда-то с горы донесся трубный глас оленя. Справа глухо ухал филин.
Во время ночной прогулки по лесу, если это можно было назвать прогулкой, чего только не приходит человеку на ум.
Некоторое время шли молча, натыкаясь друг на друга, на деревья и кустарники. Тропинка пошла под уклон. Кантор, хоть и бежал на четырех ногах, но и он нет-нет да и садился на задние лапы.
Обогнав овчарку, старшина пошел первым. Поскользнувшись, он плюхнулся на колючий куст и выругался:
– Знаешь, начальник! Пора бы распорядиться, чтоб нам на брюки, на самую задницу, нашили куски кожи.
– А на голову – футляр?
– У наездников же нашита кожа на заду, а ведь они только в седле сидят! Мы же вот уж сколько времени катимся на пятой точке с горы…
Вдруг Кантор остановился. Все вышли на опушку леса. Над головой виднелся небольшой лоскут ночного неба, а вокруг – темные силуэты гор. На востоке небо едва заметно посветлело.
– Не жалуйся! Все самое лучшее у нас впереди! – успокоил капитан старшину.
– Хорошо бы, – ответил старшина. – А сейчас хоть бы пивком горло промочить, но увы… фляги пусты… Обещай, начальник…
– Чего тебе пообещать?
– Ты же сам сказал, что Кантор опять приведет нас в корчму, об заклад бился… Или уже позабыл?…
– У тебя все мысли только вокруг корчмы и крутятся!
Конец этой словесной перепалке положил Кантор. Он вывел их на полевую дорогу, которая спускалась в долину. Через час пути дорога оборвалась над пропастью.
Над горами поднялась луна. Теперь можно было хоть что-то рассмотреть.
Капитан Шатори заглянул в пропасть, которая оказалась ни чем иным, как шахтной выработкой. Капитан устало сел на землю и сказал: