Капитализму в России не бывать!
Шрифт:
Гайдар призвал на помощь таких же бездушных исполнителей своего плана из «демократического» лагеря.
Россиянам вряд ли нужно напоминать бесчисленные циничные высказывания Анатолия Чубайса, в печати не раз уже приводилось его знаменитое высказывание: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут. Русские бабы нарожают». В патриотической литературе Чубайса называют единственным от России членом Бельдербергского клуба — этой второй (наряду с Трёхсторонней комиссией) ипостасью тайного мирового правительства, чем и объясняют его непотопляемость при всех сменах правительств.
Совершенно чудовищной фигурой оказался Альфред Кох. Этот вице-премьер России, после отставки проживавший в США, в одном из интервью назвал Россию конченой страной, не имеющей никаких шансов на возрождение хотя бы в будущем. Ну, а дальше — Ирина Хакамада, Борис Немцов, Галина Старовойтова (всерьёз рассматривалась её кандидатура на пост министра обороны)… В общем, к власти в Росси пришли «младореформаторы». Все как один либералы, космополиты, западники.
Мало того, они ещё и консультантов пригласили из США, положив им громадные оклады и допустив их ко всем государственным секретам. Дело доходило до того, что указы президента России и постановления правительства составлялись или исправлялись в США.
В качестве идеологической основы «реформ» была выбрана концепция крайнего либерала Милтона Фридмана, разработанная им специально для колониальных и полуколониальных стран (везде, где она применялась, происходило обогащение верхушки общества и иностранных «инвесторов» и обнищание основной массы народа, и быстро нарастал внешний долг). А главным советником Гайдар избрал американского профессора Джеффри Сакса, который, после того, как им была проделана самая грязная работа по разрушению России, отрёкся от «демократов» и свалил всю вину на «нестандартность» нашей страны:
«Когда мы приступали (к реформам в России. — М.А.), — писал он, — мы чувствовали себя врачами, которых пригласили к постели больного. Но когда мы положили больного на операционный стол и вскрыли его, мы вдруг обнаружили, что у него совершенно иное анатомическое устройство и внутренние органы, которых мы в нашем медицинском институте не проходили».
Гайдар при поддержке Ельцина (без неё он не смог бы совершить этот акт разбоя в национальном масштабе) и провёл свою пресловутую «шоковую терапию», обернувшуюся разгромом российской экономики и невиданным обнищанием большинства народа. Главные составляющие программы этой «терапии» — либерализацию цен и приватизацию — будут рассмотрены ниже, а здесь следует остановиться на её теоретической и идеологической основе — «экономизме», который главенствовал и в последние годы Советской власти, в немалой степени содействуя её падению, но полностью проявился именно в действиях «младореформаторов».
Исходный тезис «экономизма» выражается просто: «Всё решает экономика». А сама экономика при этом сводится к деньгам. Какое решение требует меньше денег — то и более экономично. В действительности же любая крупная народнохозяйственная задача представляет собой задачу не узкоэкономическую, а социально-экономическую, политическую, часто ещё и духовно-нравственную. Поэтому при решении народнохозяйственной задачи чисто экономическими методами неизбежно допускаются просчёты, разрушительные для страны.
Когда сравнивают, например, два варианта строительства металлургического комбината, в равной мере удовлетворяющие потребности страны, сопоставление их по деньгам вполне обосновано. Но решать вопрос, создавать ли СССР вторую угольно-металлургическую базу на востоке страны или же ориентироваться на развитие уже существующей базы (Донбасс — Кривой Рог…), руководствуясь только подсчётом затрат, недопустимо. По затратам, конечно же, развитие металлургии на основе донецкого угля и железной руды Кривого Рога безусловно много выгоднее, чем освоение безлюдных отдалённых районов Урала и Сибири. Но что сталось бы с СССР, если бы к началу Великой Отечественной войны у нас не было бы металлургических комбинатов Магнитки и Кузбасса?
В 20-е годы Бухарин натаивал на том, что индустриализацию страны надо начинать со строительства предприятий лёгкой промышленности: она даст крестьянину ситчик, тот заплатит за него деньги, и государство, накопив прибыль, лет через 10–15 сможет начать возведение металлургических и машиностроительных заводов. Но тогда в 1941 году мы могли бы встретить вторгшуюся немецкую армию только ситчиком.
Яркий пример «экономизма» — это уже упоминавшаяся кампания по ликвидации «неперспективных деревень». Нет денег на содержание школ и больниц в маленьких деревнях — закроем их и тем самым сократим расходы. Но, оказывается, при этом не только экономятся средства, а разрушается ткань народнохозяйственного организма, отмирают его периферийные органы: деревни исчезают, поля зарастают лесом, сокращается производство сельскохозяйственной продукции, которую приходится теперь закупать за границей. И в итоге — кроме разрушения хозяйства, получается ещё и перерасход средств, который не смогли предвидеть, когда гнались за их экономией.
«Экономизм» может проявляться не только при решении крупных народнохозяйственных задач, но и в повседневной хозяйственной практике. Бизнесмен приватизировал бывший совхоз и избавился от «лишних» производств, закрыл не только животноводческую ферму, но и пасеку, как нерентабельную. И уже на следующий год прогорел: урожай основной культуры — гречихи у него катастрофически упал. Он просто не учёл, что полноценно опылять цветущую гречиху могут только пчёлы.
«Экономизм», «рынок» и «капитализм» — это в известной мере одно и то же. Рынок в известных пределах ещё может существовать без капитализма, но капитализм без рынка и без «экономизма» невозможен. Поэтому без теоретического разгрома «экономизма» никакой прогресс России невозможен. А в России пока никто даже не поставил такой задачи.
«Либерализация цен» и погром экономики
Первым шагом правительства Гайдара стала «либерализация цен». Со 2 января 1992 года государство отказалось регулировать цены почти на все товары и услуги, предоставив право устанавливать их самим производителям. Правительство обещало, что цены вырастут в 2–3 раза, а они сразу же взлетели в 10 раз и продолжали расти дальше. Это повлекло за собой громадные экономические и социальные последствия.
Сразу же «сгорели» сбережения населения в сберегательных кассах. Фактически произошло «раскулачивание», но особенно больно ударившее уже по беднейшим слоям народа, для которых тогда началась продолжающаяся до сих пор полоса «выживания». Увы, преодолеть её удалось далеко не всем: началось ускоренное вымирание нашего народа.
Пропали и средства предприятий на банковских счетах. Сокращение оборотных средств в 10 и более раз парализовало их работу. Началась цепь взаимных неплатежей, а значит, и невыплаты заработной платы, что ударило прежде всего по жизненному уровню рабочих и мелких служащих, а также учителей, врачей и прочих «бюджетников». Зато для разного рода жулья, строителей финансовых пирамид и банковских махинаторов открылись невиданные возможности обогащения. Класс «новых русских», этих псевдокапиталистов, образовали чины прежней «номенклатуры», их комсомольские выкормыши, дельцы «теневой экономики» и хваткие ребята, не брезгующие никакими, в том числе и преступными, средствами.