Капитализму в России не бывать!
Шрифт:
Теперь вся жизнь Брежнева была поставлена под контроль Андропова. С каждым днём слабеющему Брежневу нужен был покой, а Андропов составлял для него плотный график поездок и публичных выступлений. К дискредитации Брежнева были подключены советские СМИ. Если раньше, чтобы не показывать полную беспомощность Генсека, телевидение показывало только первые кадры выступлений Брежнева, а дальнейший текст зачитывали дикторы, то теперь его речи транслировали целиком, и вся страна могла видеть, сколь немощен лидер партии и государства.
В начале ноября в Москве стояла холодная погода, и Брежневу не следовало бы 7 ноября находиться на трибуне Мавзолея во время военного парада и демонстрации трудящихся. Однако Андропов настоял на соблюдении Генсеком установленного традиционного порядка. Видимо, это тоже сыграло свою роль в последовавшей вскоре развязке. 10 ноября 1982 года Брежнев скончался.
Впрочем, В.Легостаев полагает, что и тут дело не обошлось без «содействия» Андропова. За день до смерти Брежнев встречался с Андроповым. Видимо, на встрече шла речь о подготовке к Пленуму ЦК, который должен был принять важные, в том числе и кадровые, решения. Говорят, Брежнев склонялся к тому, чтобы передать пост Генсека члену Политбюро ЦК КПСС, первому секретарю ЦК КП Украины Щербицкому, а самому уйти на вновь учреждаемый пост Председателя партии. Ясно, что Андропов должен был принять все меры, чтобы не допустить подобного развития событий.
Брежнев уехал на охоту, откуда вернулся отдохнувший, бодрый, довольный, и, отправляясь спать, просил разбудить его пораньше. Утром жена Брежнева, встав раньше мужа, не заметила в его позе ничего тревожного. Однако когда охранники из КГБ поднялись, чтобы будить Генсека, они, спустившись со второго этажа, где находилась спальня, сообщили, что Брежнев мёртв.
«Голгофа» и «Лонжюмо»
12 ноября 1982 года смертельно больной Андропов был «избран» Генеральным секретарём ЦК КПСС. Группа стариков в Политбюро, пытавшаяся провести на этот пост Черненко, не смогла противостоять напору недавнего шефа органов госбезопасности. Устинов, которого связывало с Андроповым многое, в том числе афганская авантюра, пришёл к Черненко и попросил именно его на заседании Политбюро предложить кандидатуру Юрия Владимировича. Черненко оставалось только согласиться с этим. Едва слышным голосом он внёс предложение избрать Генсеком Андропова (другие авторы пишут, что с таким предложением выступил сам Устинов). А Политбюро, согласившись с ним, поручило ему же, Черненко, выступить с тем же предложением на Пленуме ЦК КПСС. Вся процедура смены власти в партии и стране заняла совсем немного времени. Оставался формальный момент — избрание Андропова председателем Президиума Верховного Совета СССР, оно состоялось в июне 1983 года.
Итак, цель, которую ставил перед собой снедаемый честолюбием Андропов, была достигнута. Но что ему делать с высшей властью, к которой он так стремился?
Одно дело — быть тайным диссидентом и, показывая себя перед начальством несгибаемым борцом за дело коммунизма, исподтишка подтачивать Советский строй. И совсем другое дело, когда этот тайный диссидент вдруг оказался во главе огромной страны, переживавшей тяжёлый системный кризис. И тут выяснилось, что, затратив всю свою энергию на то, чтобы добиться высшей власти, Андропов не успел продумать, какие же преобразования необходимо провести в стране.
Правда, после многих лет сплошных славословий и рапортов об успехах, по большей части мнимых, Андропов на заседании Политбюро говорил о том, что «складывается невыгодная, неэффективная для нас структура внешней торговли, экономических связей в целом. Импорт растёт, причём много берём «барахла», а не технологию. Западные страны стремятся взять и берут у нас сырьё. Остальная продукция неконкурентоспособна». Однако Андропов ничего конкретного для исправления положения предложить не мог, потому что сам экономикой никогда не занимался, опыта работы по управлению государством у него не было. Поэтому вывод из печальной констатации был неопределённым: «Госплану, министерствам следует подумать, как расширить экспорт машин, конечных продуктов переработки нефти, что для этого нужно сделать. Одновременно надо скорректировать структуру импорта. С умом тратить деньги. К этой работе подключить обкомы партии…». (Цитата взята из книги В.И.Воротникова «Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС».)
Естественный для бывшего шефа КГБ, видевшего, как процессы разложения охватывают всю страну, вывод о необходимости укрепления порядка вылился в памятную всем, особенно москвичам, кампанию по отлавливанию на улицах, в магазинах, в банях и парикмахерских людей, которые в это время должны были бы находиться на работе. Но это была операция из тех, про какие в щедринской сказке о медведе на воеводстве говорилось: «От него кровопролитиев ожидали, а он чижика съел».
Стремясь заручиться поддержкой в обществе, Андропов наметил программу своего рода «хождения в народ», из которой, правда, удалось осуществить только первый её пункт. Он побывал на московском станкостроительном заводе имени Орджоникидзе. Вопреки тому, что об этом пишут некоторые авторы, разговор его с рабочими был по-хозяйски требовательным, без слащавостей, сюсюканья и заискивания перед «гегемоном». Конечно, рабочим, за годы вседозволенности наверху и безответственности внизу отвыкшим от строгой дисциплины, может быть, было и не по нутру слышать о необходимости восстановить порядок, но им несомненно понравилось замечание Генсека о том, что приструнить придётся не только «низы», но и «верхи», в том числе и министров.
Больше Андропову появляться перед народом не пришлось. Болезнь буквально сжигала его. И всё же он устроил основательную чистку в верхних эшелонах партийного и государственного аппарата. Из аппаратов ЦК и Совета Министров было уволено около трети высокопоставленных чиновников, из 150 руководителей партийных организаций краёв и областей 47 были сняты со своих постов. Тюрьма на Лубянке была переполнена арестованными по подозрению в коррупции, несколько преступников были расстреляны (кроме упомянутого выше директора Елисеевского гастронома Соколова, был приговорён к высшей мере наказания и приятель Брежнева, председатель «Технопромэкспорта» Смеляков). Ожидали, что снятый со своего поста министр внутренних дел Щёлоков также предстанет перед судом и получит пулю в затылок, но тот переживёт Андропова, хотя и покончит потом самоубийством. Суровой чистке подверглись и кадры милиции.
Правление Андропова ознаменовалось резким усилением международной напряжённости. Был сбит вторгшийся с провокационной целью в советское воздушное пространство южнокорейский самолёт с сотнями пассажиров на борту, что вызвало бурную реакцию общественности на Западе. Но и в Москве началась шумная антиамериканская кампания, проходили демонстрации, а на митингах президента США Рейгана открыто сравнивали с Гитлером. Всё больше трудностей возникало на переговорах между СССР и странами Запада о сокращении вооружений.
Увидев, что СССР оказался в международной изоляции, Андропов предпринимает шаги по налаживанию отношений с ведущими странами Запада, учитывая прежде всего их экономические интересы. Ударными темпами ведётся строительство газопровода Сибирь — Европа, по которому российский газ должен поступать нашим идейным противникам, что даст им шансы на повышение эффективности производства и качества жизни.
Но состояние здоровья Андропова быстро ухудшалось. Он всё чаще появлялся в кремлёвской больнице, а вскоре и переехал туда совсем. Но и прикованный к больничной койке, он пытался руководить жизнью партии и страны. А это требовало просмотра множества бумаг, ведения телефонных разговоров даже по малозначащим вопросам, которые по заведённому порядку заполняли повестку дня Политбюро.
Находясь на грани между жизнью и смертью, Андропов не желал, чтобы члены Политбюро знали о его физическом состоянии. Он не приглашал их в больницу, а руководство страной осуществлял через председателя КГБ Чебрикова.
Андропов считал, что главные проблемы СССР кроются в экономике. То, что наша экономика находится в катастрофическом состоянии, он говорил и раньше (правда, в основном в расчёте на западную прессу). Он полагал, что необходимо внедрять в нашем народном хозяйстве рыночные отношения, но не мог и допустить мысли об отказе от тотального контроля сверху над всей экономической деятельностью предприятий.