Капитализму в России не бывать!
Шрифт:
Андропов в данном случае рисковал всей своей карьерой, но он надёжно подстраховался: коррупция в стране приобретала такие масштабы, что борьбу с ней, как уже говорилось, поддержал блюститель идеологической чистоты партии Суслов, тоже аскет, сам в поступках, продиктованных личной корыстью, не замешанный. А Брежнев с Сусловыми ссориться не хотел и потому Андропову в расследовании коррупционных дел, пока речь шла об окраинных республиках, не препятствовал.
Афганская авантюра
Ранее уже рассказывалось о том, как был создан очаг напряжённости в Афганистане, и было принято решение о вводе в эту страну ограниченного контингента советских войск. Здесь остаётся добавить несколько слов о роли Андропова в этой авантюре и о его действиях, направленных на то, чтобы переложить вину за неё на других.
Главная цель Андропова заключалась в том, чтобы за счёт блицкрига в Афганистане расширить зону влияния СССР и заодно сорвать наметившуюся тенденцию к разрядке международной напряжённости. В этом он нашёл поддержку у группы высших военных руководителей страны.
Если судить по имеющимся источникам, Андропов тщательно готовился к вторжению советских войск в Афганистан. Он разжигал противоречия между двумя фракциями партии, пришедшей к власти в Афганистане в результате Апрельской революции 1978 года. По его представлениям, фракцию большинства возглавляли Тараки и Амин, фракцию меньшинства — Кармаль. Тараки был больше партийным функционером, Амин был настроен прокитайски, Кармаль — промосковски и в наибольшей степени связан с КГБ. В результате борьбы Амин выгнал Кармаля (его направили послом в Прагу) и стал премьер-министром при президенте Тараки.
Андропов знал, что Амин жил в США и получил там образование. Со слов Кармаля, он также знал, что Амин — агент ЦРУ. И Андропов считал, что Амина надо убрать. Тараки по пути с Кубы сделал остановку в Москве, где якобы ему посоветовали составить новое правительство с Кармалем, но без Амина. Амин об этом узнал, и по прибытии в Кабул Тараки был арестован, а затем задушен. Амин хотел завлечь в Кабул и Кармаля, но тот отказался вернуться в Афганистан. Президентом Афганистана стал Амин.
Для принятия важнейшего решения о вводе советских войск в Афганистан Андропов выбрал момент, когда Брежнев и Косыгин были больны, Суслову, Пельше и Кириленко тоже нездоровилось. Решение фактически приняли Андропов, Громыко и военные, включая послушного им Устинова. Черненко, Гришина и Тихонова поставили в известность об уже принятом решении, а остальные члены Политбюро узнали о нём из газет.
Как в своё время новый руководитель Венгрии, Кармаль прибыл в Кабул в советском танке. Всё прежнее руководство страны во главе с Амином было расстреляно при штурме президентского дворца советским спецназом.
Андропов всячески старался разжечь вражду между СССР и Китаем, и захват Афганистана должен был создать опорную базу для нашей страны в конфликте с Китаем. Именно Андропов представил в Политбюро решающее доказательство необходимости ввода советских войск в Афганистан — документы, якобы свидетельствующие о том, что с согласия президента и агента ЦРУ Амина в Афганистан через стратегически важный перевал Вахан должны были войти совместные отряды американских и китайских войск. Помнится, тогда распространялся слух, будто советские войска буквально на считанные часы опередили американцев. (Стоит только представить, что было бы с американцами, если бы не советские, а их войска вошли тогда в Афганистан.) Андропов полагал, что Афганистан послужит также великолепной школой боевых действий, через которую следует провести большую часть Советской Армии.
В 1979 году напряжённость в советско-китайских отношениях достигла предела. Недавно наша общественность отмечала 35-ю годовщину сражения на острове Даманский, в ходе которого погибли десятки советских пограничников (пограничные войска подчинялись председателю КГБ) и сотни китайских солдат. Кажется, Брежнев даже заявил тогда о готовности СССР нанести превентивный ядерный удар по атомным объектом Китая. Во всех этих событиях просматривается зловещая роль Андропова.
Самое интересное — в том, что ведомство Андропова распространило слух, будто сам он противился вводу войск в Афганистан, а вина за этот трагический шаг лежит на Брежневе.
«Русская партия» на службе разрушителей страны
Прежде чем перейти к разбору решающих шагов Андропова на пути к захвату высшей власти в партии и стране, приходится остановиться на роли так называемой «Русской партии», которой поют гимны Семанов и некоторые другие «русские патриоты».
Русских людей, чувствовавших неблагополучие в стране в целом и неудовлетворённость каким-то странным положением русского народа в государстве, которое он же и создал, было, конечно, немало. Но никакой более или менее оформленной «Русской партии» в стране не существовало. Была группа литераторов, пытавшихся пробудить, с их точки зрения, ослабленное самосознание русского народа, были действительно талантливые русские писатели, в том числе великие мастера слова, вошедшие в историю русской литературы наравне с её величайшими гениями, — Михаил Шолохов, Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Василий Шукшин, Василий Белов. У них появился круг менее даровитых последователей. Вся эта писательская когорта пыталась напомнить забытые поколением строителей коммунизма непреходящие ценности русского народного характера, православные обряды и обычаи.
Мне не довелось принимать участия в начале этого движения: с 1965 года я находился под плотным наблюдением органов КГБ, а затем три года провёл в заключении, после чего опять-таки имел все основания со дня на день ожидать повторного ареста. Но я несколько раз бывал на заседаниях клуба «Родина» и других подобных мероприятиях, а затем много лет был активным участником движения за охрану памятников русской истории и культуры, частым автором журнала «Наш современник», членом редколлегии журнала «Москва». Поэтому общий дух тогдашней «Русской партии» мне хорошо знаком.
Сам Сергей Семанов пишет о себе: «был я лояльным членом партии, твёрдо полагая, что в России хватит революций, а надо действовать мирно изнутри, осторожно подталкивая власть к постепенным преобразованиям. Речь шла о многоукладной экономике, сильном послаблении в печати, отказе от наступательной имперской политики. В принципе, мы нащупывали те пути, по которым позже пошло новое руководство Китая. При осторожных выражениях особую политическую крамолу тут «пришить» было довольно трудно. А вот марксистско-интернационалистическую идеологию я публично поносил в устном виде и поелику возможно — в виде печатном. Ничего, сходило с рук, ибо русско-патриотическая идея уже крепко вкоренилась в «массы». (Далее поясняется, что под массами здесь понимались не рабочие или студенты и не широкие слои интеллигенции, а средние партработники, служащие, чиновники правоохранительных органов, а особенно офицеры и генералы армии.) Семанов умело громил либеральных западников, утверждая наличие «органического единства нашего народа с нашим социалистическим государством» и призывая «активно участвовать в великом деле созидания самого справедливого общества на земле — коммунизма». Когда надо было для дела, он подкреплял свою позицию ссылкой на марксистско-ленинскую науку. В общем, вёл себя как боец, использовавший в борьбе то оружие, которое позволяло добиться цели, нанести наибольший урон врагу.
Другое дело, что теперь мы видим, к чему ведут «многоукладная экономика, сильное послабление в печати, отказ от наступательной имперской политики». Да и путь Китая, который для многих наших соотечественников ещё остаётся «маяком», неизвестно к чему приведёт, скорее всего это та же горбачёвскяа «перестройка», плоды которой скажутся в будущем. Но кто тогда мог предвидеть все последствия намечавшихся изменений?
Однако были и «русисты» иного склада. Для них «земля обетованная» — это царская Россия (стоит лишь послушать, какие гимны поёт ей и по сей день знаменитый русский художник Илья Глазунов). Были среди них и монархисты, и православные патриоты, и язычники, да кого там только не было!