Капитан гренадерской роты
Шрифт:
— Извините, принц, — отвечала Юлиана, — избавьте меня от таких щекотливых поручений. Я не могу, я не должна вмешиваться в дела ваши и вашей супруги, и вы совершенно заблуждаетесь, предполагая, что мое влияние так уже велико. Есть вещи, о которых я просто не смею говорить принцессе, она меня не станет слушать и прикажет мне замолчать.
Принц Антон взглянул на Юлиану. Она сидела перед ним нарядная, красивая.
В последнее время, весь поглощенный своими делами, большою интригою, хлопотами, переговорами по поводу Миниха, наконец, торжеством
— Я когда-то верил вашей дружбе, Юлиана, — грустно проговорил он, — и жестоко обманулся.
— Я не знаю, принц, чем я подала вам повод быть недовольным мною, я, кажется, всегда выражала вам чувства глубокого моего почтения и преданности…
— Оставьте эти фразы, — перебил принц Антон, — я говорю не о чувствах глубокого почтения и преданности, а о дружбе вашей, на которую, действительно, рассчитывал. Мне казалось, что вы мне сочувствуете, что вам жалко меня!
— Когда вы находились в тяжелом положении, принц, когда регент оскорблял вас, я вас жалела от всей души. Но теперь обстоятельства переменились… и я, признаться, не думала, что теперь вы нуждаетесь в жалости.
— Обстоятельства переменились… — с печальной улыбкой сказал принц Антон. — Переменились да не улучшились… О! какое же вы коварное существо, Юлиана; как вы зло издеваетесь надо мною!
— Я, принц? Я издеваюсь?.. Извините меня, но я, право, не подала повода вам к подобному предположению.
— Ну, вас не переговоришь! — он махнул даже рукою — всегда найдете, что ответить. Нет, серьезно скажите мне: есть ли у вас сердце?
Она пожала плечами.
— Пожалейте меня, Юлиана, и помогите мне!
Он взял ее руку и прижал ее к губам своим.
Она не отняла ее.
— Послушайте! — заговорил принц, оглядываясь. — Послушайте, дорогая Юлиана, я давно собираюсь по душе побеседовать с вами… не здесь… теперь здесь неудобно!.. Скажите мне, когда вы будете свободны сегодня вечером? Мы можем встретиться где-нибудь, не опасаясь свидетелей. Пожалуйста! Прошу вас!
Юлиана поднялась со своего кресла.
— Что ж это, принц, — сказала она, сверкнув глазами, — кажется, вы назначаете мне свидание? Но вы ошибаетесь, если, думаете, что я соглашусь на это. Я постоянно с принцессой, у меня мало свободного времени, а если оно и окажется, то я обязана посвятить его жениху моему.
— Что! Жених? — вскрикнул изумленно принц. У вас есть жених! Кто это такой!
Она секунду подумала и спокойно отвечала:
— Мне сделал предложение граф Линар, и я согласилась.
Сразу все стало ясно для принца Антона. Он думал, что стоит ему только хорошенько поухаживать за Юлианой, и она окажется к нему очень благосклонной. Он рассчитывал, что непременно, в отмщение жене, приблизит к себе Юлиану и сделает ее своей союзницей,
— А! Так вот как! — прошептал он. — Я давно должен был видеть, что вы враг мой. А! У вас заговор против меня! Но погодите, вы слишком уж плохого мнения обо мне! Я еще так-то наступать на себя не позволю. Не торжествуйте заранее, есть всему мера! И я покажу ей, вашему другу, что до такой степени забываться невозможно! Ее титул правительницы не спасет ее.
— Если вы так говорите, принц, то я имею полное право не слушать слов ваших и позволяю себе вас оставить, — проговорила Юлиана и быстро вышла из комнаты.
Принц Антон опустился в кресло и долго сидел, не шевелясь, только его губы вздрагивали, да по временам на лице вспыхивала краска.
«Так вот они как! — думал он. — Но еще посмотрим! Сейчас же надо ехать к Остерману и, делать нечего, посвятить его во все… Да и во что посвящать? Боже! Все отлично все видят, понимают. Когда же, наконец, кончится эта пытка? Неужели всю жизнь мне придется только выносить оскорбления ото всех и отовсюду? Вот, думал отдохнуть можно — врага свергнул, над врагом посмеялся… А тут в семействе… Нет, господин Линар, я от вас отделаюсь!»
И вдруг ему стало казаться, что отделаться от Линара очень легко, что можно даже пустить в ход вечное и верное средство. «Да я просто отравлю его!» — едва громко не сказал принц.
И он не спросил у себя, способен ли он на подобное дело? Он даже не заметил, как, при одной мысли об отравлении, он вдруг задрожал всем телом.
Он встал, прошел к себе и приказал закладывать экипаж, чтобы ехать к Остерману.
Андрей Иванович Остерман сидел в своем кабинете. Глаза его не были прикрыты теперь зеленым зонтиком: он откинул толстую шаль, которой закутал было себе ноги, что-то быстро писал, потом оставлял работу и прохаживался по комнате, опираясь на палку.
Лицо его было оживлено, глаза блестели. Вообще в последнее время он чувствовал себя гораздо лучше. Дни невзгод прошли; его промах, сразу показавшийся ему непоправимым, ничто не принес, кроме пользы. Враг свержен и положение Андрея Ивановича теперь так прочно, как даже еще никогда и не было: он один царствует, и даже за границей, говоря о нем, называют его «настоящим русским императором». Из числа сановников нет ни одного, кто бы мог с ним соперничать; все у него в повиновении.
Принц Антон слушается его как ребенок, что же касается до правительницы, то хотя она и не питает к нему особенного расположения, видя его дружбу с мужем, все же не смеет его ослушаться, знает, что им одним держится огромная машина управления государственного, в котором сама она ровно ничего не понимает и понимать не хочет.