Капитан "Старой черепахи"

Линьков Лев Александрович

—Так какова наша красавица? — переспросил Никитин.

— Вы это всерьез? — Ермаков повернулся к че­кисту. — Вы всерьез говорите?

— Какие же могут быть шутки?

— Всерьез предлагаете мне, военному моряку, командовать этой... рыбачьей лодкой?

— А вы рассчитывали, что специально для нас пригонят из Бизерты [3] эскадренный миноносец?

— Я ни на что не рассчитывал, но если бы вы когда-нибудь плавали, то знали бы, что ваша посу­дина даст не больше семи узлов.

3

Бизерта —

порт в Северной Африке, куда интервенты увели значительную часть русского Черноморского флота.

— Точно, шесть и три четверти.

— При хорошем ветре она не догонит ни одну фелюгу, не то что этого, как его... Антоса.

— А вот это будет зависеть от командира! — В глазах Никитина блеснули искорки смеха.—Зря вы ругаете нашу «Валюту», ей-ей, неплохое судно!.. Механик в машине? — обратился чекист к красно­флотцам. — У вас будет замечательный механик. Он ходил на «Прочном».

— Ливанов? — воскликнул Ермаков.

— Он самый, Павел Иванович Ливанов. Только позавчера прибыл из Севастополя и вторые сутки не сходит на берег: двигатель ремонтирует, вот-вот запустит.

— Ну и пусть запускает, а я... я отказываюсь!

— Зачем кипятиться? Может, подумаете? — при­щурился Никитин.

— Что вы мне предлагаете, что?! — почти вы­крикнул Андрей.

— Я предлагаю моряку море, — тихо ответил председатель Чека. — Море и возможность помочь революции.

4

Голод, охвативший в тот год Поволжье и Цент­ральную Россию, вынудил многих людей покинуть обжитые места и переселиться на юг Украины, где,

по сравнению с центральными губерниями, с продук­тами все же было легче.

Откуда-то из-под Казани недавно приехал в Одессу и часовщик Борисов. Недели три назад он купил на Греческом базаре по сходной цене малень­кую дощатую лавчонку, повесил над дверью новую вывеску: «Самое точное время в Одессе. Мастер Пав­ла Буре — Петр Борисов», выставил в окошке не­сколько будильников и стенных часов и в тот же день гостеприимно открыл двери мастерской.

Потому ли, что одесситам—.любителям ориги­нального— понравилась самоуверенность «мастера Павла Буре», подкрепленная действительно абсолют­но точным, одинаковым на всех выставленных часах временем, или же потому, что мастерская находи­лась на самом бойком месте в городе, но Борисов не мог пожаловаться на плохой заработок. Говорили, что одним из первых клиентов нового часовщика был Яшка Лимончик, а он понимал толк в часах.

Через неделю «мастер Павла Буре» приклеил к стеклу аккуратно написанное объявление: «Покуп­ка часов всех систем».

Борисов открывал свое заведение аккуратно в 8 часов утра. Ровно в полдень ол вешал на дверях дощечку: «Закрыто на обед до 1 часа дня», и шел, сгорбившись, в соседний ресторанчик, где просил по­дать стакан простокваши и баранку. Потом опять, не разгибая спины, чинил будильники, ходики, стен­ные часы с боем, карманные «луковицы». Всех посе­тителей он встречал вежливой улыбкой, мурлыча под нос: «Хас-Булат удалой, бедна сакля твоя...» — осматривал часы; продолжая петь, выписывал кви­танцию и только тогда произносил одну и ту же фразу:

— Завтра будет готово!

Жил Борисов тут же в мастерской, за фанерной перегородкой, и до глубокой ночи прохожие видели его склонившимся у стола, освещенного семилиней­ной керосиновой лампой.

Финансовый инспектор, приходивший два раза в неделю, находил квитанционные книги часовщика в образцовом порядке. Судя по этим книгам, Борисов трудился не меньше четырнадцати часов в сутки.

— Зачем обманывать хорошего человека? — го­ворил он инспектору.

В Одессе было много часовщиков, имелись они и на Греческом базаре, но вскоре выяснилось, что Борисов берет за ремонт дешевле других и к тому же точен: назначил срок — сделает и дает при этом письменную гарантию, если часы испортятся раньше полугода, починить их совершенно бесплатно. Ко всему тому у Борисова всегда можно было подоб­рать стекла к часам, заменить стрелку или сломав­шуюся деталь. Удивительно ли после этого, что ко­локольчик над входной дверью мастерской «Самое точное время в Одессе» звонил чаше, чем у других часовщиков?

В тот день, о котором идет речь, Борисов, как обычно, сидел, сгорбившись, у заполненного разоб­ранными часами и инструментами столика. Вставив в правый глаз лупу в черной оправе, он аккуратно чистил щеточкой крохотные колесики и мурлыкал себе под нос.

Услыхав звон колокольчика над дверью, Борисов, не прекращая петь, мельком глянул на вошедшего и снова погрузился в свое занятие.

— Могу я у вас починить часы? — спросил посе­титель, несколько озадаченный холодным приемом.

— Какой фирмы ваши часы? — не поднимая го­ловы, спросил Борисов.

— «Генрих Мозер».

— Хорошая фирма!

— У нас в Николаеве никто не берется. Сергей Иванович советовал обратиться только к вам.

— Я Сергею Ивановичу починил «Омегу», — про­изнес часовщик. — У него замечательный меха­низм...

— На двадцати одном камне, — уточнил посети­тель.

Борисов протянул руку:

— Покажите вашего «Мозера».

Посетитель вынул из пиджака закрытые часы и передал их мастеру.

Борисов мельком глянул на дверь и открыл но­жичком крышки. Под второй крышкой обнаружи­лась сложенная в несколько рядов папиросная бу­мага.

Посетитель прошептал:

— Планы восстановления судостроительного за­вода...

— Очень хорошо, — равнодушно сказал часов­щик, вынул бумажку и, не рассматривая, положил ее в нагрудный карман.

Вновь звякнул звонок над дверью, и в мастер­скую вошел новый клиент.

— Ваши часы будут готовы завтра в девять ут­ра, — сказал Борисов, спрятал «Мозера» в ящичек а поднял глаза на вошедшего. — А ваши уже готовы. Пришлось сменить маятник...

5

«Я предлагаю моряку море и возможность по­мочь революции...»

Сгоряча Андрей не сразу вник в смысл этих слов, а ложное самолюбие не позволило ему признаться даже самому себе в том, что по сути дела предложе­ние Никитина — лучшее, на что можно сейчас рас­считывать.

И, конечно, Никитин не случайно сказал, что он предлагает моряку не только море, но и возмож­ность помочь революции. Не каждому ведь дается такое право, не каждый может работать в Чека. И если тебе предложили это, то, значит, доверяют.