Капитаны школы Виллоуби

Рид Тальбот

– Нарочно? – переспросил учитель, не поверив своим ушам.

– То есть мы не знали, что это вы, – поспешил поправить товарища Парсон. – Мы думали, что это кто-то из отделения директора. Мы не сделали бы этого, если бы знали, что это вы…

– Это правда, сэр, мы бы этого не сделали, – хором поддержали его остальные.

– За кого же вы меня приняли?

– За воспитанника из отделения директора.

– За кого именно?

– Ни за кого конкретно, просто за кого-то из директорских.

– Гм, любопытно… За что вы так

рассердились на отделение директора? Что оно вам сделало? – спросил заинтригованный учитель, откидываясь на спинку стула и отодвигая от себя чашку.

Вопрос был непростым, однако отвечать было нужно. Парсон покраснел и сказал не вполне твердо:

– Отделение директора… Там все мальчишки такие дрянные, сэр!

Тут Тельсон больно ущипнул своего друга. Тот принял предостережение и поспешил поправиться:

– То есть не то что дрянные, а только они нас не любят… И мы их не любим.

– Почему же вы считаете, что они должны вас любить? – спросил учитель.

Мальчики стали в тупик. Они ни разу не задавали себе этот вопрос и, не имея готового ответа, молчали.

– Выслушайте меня, – сказал мистер Паррет. – Я недоволен вами и накажу вас. Я сержусь на вас не за то, что вы меня опрокинули. Вы говорите, что сделали это по ошибке, и я вам верю. Я накажу вас и не за то, что вы опоздали к перекличке, – это дело капитана. Я накажу вас за то, что вы ссоритесь с товарищами. Мальчиков, которые сами всем надоедают, а потом жалуются, что их не любят, не должно быть в порядочной школе. Счастье еще, что ваша глупая выходка закончилась так благополучно, – могло выйти гораздо хуже. Вот вам наказание: всю следующую неделю я запрещаю вам кататься по реке, а до конца учебного года вы будете ходить на реку только с разрешения капитана или с кем-нибудь из старших. Можете идти!

Мальчики повернулись было к двери, как вдруг учитель прибавил:

– Тельсон, Парсон и Лаукинс, задержитесь-ка.

Три мальчика стояли у стола, недоумевая, зачем их оставили. Учитель обернулся к ним с каким-то новым выражением лица и спросил другим, «добрым», как подумал Парсон, голосом:

– Если не ошибаюсь, это вы трое бросились за мной в воду?

– Мы, сэр. Парсон прыгнул первым, – ответил Тельсон.

Учитель встал с места и, ни слова не говоря, пожал руку каждому из мальчиков – к их величайшему удивлению.

– Теперь можете идти. Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи, сэр, – и мальчики вышли.

Идя вдвоем по длинному коридору, Парсон и Тельсон долго не находили слов для выражения своих ощущений. Наконец Тельсон сказал:

– Какой странный этот Паррет!

– И добрый, – прибавил Парсон.

– Да. А с катанием по реке придется-таки проститься на целую неделю… Ужасно досадно!

– Да. А потом изволь всякий раз спрашивать разрешения. Уж лучше совсем не кататься, – заметил Парсон.

– Что-то скажет нам завтра Риддель? Побранит только или расправится тростью, как делал Виндгам? – спросил Тельсон.

– Где ему! Не решится… Скорее всего, просто оштрафует проклятыми стихотворениями. Ох, уж эти мне штрафы! На этой неделе я целых четыре заработал.

– А я три… Ну, да что вперед загадывать! Авось все обойдется. Утро вечера мудренее.

На этом философском замечании друзья расстались. Парсон прошел в свою комнату, а Тельсон отправился в свое отделение через двор, где ему пришлось пустить в ход всю свою ловкость, чтобы не попасться на глаза двум классным капитанам, которые ходили по двору «нарочно», как был уверен Тельсон, чтобы проследить за ним.

В этом он, однако, ошибался: классные – Джилкс из отделения директора и Силк из отделения Вельча – вышли просто подышать воздухом и потолковать на свободе. Они вовсе и не думали о Тельсоне.

– Я его ненавижу, – заявил Джилкс.

– Кого только ты не ненавидишь! – засмеялся Силк.

– Это правда, я многих не люблю, но ни к кому не чувствую такой антипатии, как к Ридделю.

– Положим, Риддель действительно не слишком симпатичен, но не знаю, можно ли его ненавидеть – он такой смирный…

– В том-то и беда, что он смиренник! Я дорого бы дал, чтобы подметить за ним хоть какой-нибудь грешок и отплатить ему за его отвратительное важничанье… Как ты думаешь, что он сделал как-то раз, когда еще и не думал, что будет капитаном? Он прочел мне проповедь перед целым классом!

– За что?

– За то, что я бранился… Положим, довольно крепко, но вовсе не с ним, а с другим. Какое ему дело до того, как я выражаюсь?

– Но ведь и Виндгам не позволял браниться, – заметил Силк.

– Правда. Но Виндгам имел на это право.

– Что же сказал тебе Риддель?

– Да я уж не помню. Он сказал… Ну, словом, сделал мне форменный выговор, как какому-нибудь мальчишке!

– Ха-ха-ха! Это на него похоже, – засмеялся Силк. – Я согласен с тобой: в сущности, он нахал, хоть и тихоня.

– Ну, я приму меры, чтобы это не повторялось, – сказал Джилкс. – Пусть только попробует еще раз сунуть нос в мои дела, уж я его проучу!

– Как же?

– Поколочу его.

– И сделаешь глупость. Если хочешь расквитаться с ним, то лучше его же монетой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Вот что: следи за ним хорошенько, пока не поймаешь его на чем-нибудь таком… Словом, на чем-нибудь недозволенном, и тогда…

– В том-то и дело, что этого тихоню не поймаешь – он страшно осторожен! – перебил приятеля Джилкс.

– Конечно, с его стороны очень невежливо не давать нам случая подкараулить его, когда нам этого хочется! – расхохотался Силк. – Но ничего! Каким бы добродетельным он ни был, не может быть, чтобы за ним не водилось каких-нибудь грешков. Ты только следи в оба. Тебя он не заподозрит, так как ты в одном с ним отделении. Рано или поздно мы все-таки подставим ему ножку!