Капитаны школы Виллоуби
Шрифт:
– Нет, это не годится, – заявил он. – Уж лучше я схожу к экономке и попрошу вилки. Насадим рыбины на вилки и поджарим прямо на огне – еще вкуснее будет!
И он вышел. Прошло еще несколько минут. Гости стояли вокруг стола, нетерпеливо постукивая об пол каблуками и глядя жадными глазами на аппетитно разложенные на столе яства.
Хозяин достал откуда-то из угла однозубую вилку и стал было жарить селедку, но вилка оказалась слишком коротка. Кьюзак обжег себе руку, уронил селедку в огонь, рассердился и наконец воскликнул:
– Да что с ними приключилось,
Кьюзак вышел – и тоже пропал.
– Однако это становится скучным, – объявил Куртис после трех минут общего тягостного ожидания. – Не приняться ли нам за пряники? В сущности, ведь все равно, с чего начинать – с селедки или с пряников. Жаль будет, если пряники зачерствеют…
Ему ничего не ответили. Пилбери задумчиво отломил кусочек пряника и положил в рот. Моррисон зевнул.
– Претяжелая, должно быть, эта кастрюля – трое донести не могут! – пошутил Куртис.
– Погоди, кажется, идут, – прервал его Моррисон. Куртис выскочил в коридор, Моррисон за ним.
Пилбери услышал за дверью топот нескольких пар ног, шум борьбы и крик Куртиса:
– Сюда, Пил! Выручай!
Пилбери высунулся за дверь, недоумевая, что могло случиться с его товарищами. Вдруг чьи-то цепкие руки схватили его за плечо и выдернули из комнаты с такой силой, что он стукнулся головой о противоположную стену коридора. Затем мимо него в пустую комнату прошло несколько фигур. Пилбери узнал в лицо только Парсона и Бошера, но, разумеется, догадался, кто были остальные.
Дверь с треском захлопнулась, щелкнул замок. Прощайте, пряники, шербет и сливы!
Пилбери, Моррисон и Куртис, очутившись втроем в темном коридоре, не сразу пришли в себя. Вдруг с трех разных сторон они услышали три знакомых голоса. Филпот кричал из лаборатории: «Отоприте!» и неистово стучал в дверь. Морган кричал из собственной комнаты, где тоже сидел взаперти, а голос Кьюзака слабо доносился откуда-то издали – как потом оказалось, из умывальной.
Только тут бедные вельчиты поняли всю глубину своего несчастья. Однако у них хватило присутствия духа освободить товарищей и напасть на неприятеля объединенными силами.
Но осада не увенчалась успехом: враги прочно засели в крепости. Осаждающие тщетно ломились в дверь, грозили, даже просили – в ответ раздавался лишь вызывающий смех.
– Не стесняйтесь, друзья, будьте как дома, – говорил в комнате чей-то знакомый голос, но у говорившего рот был так набит, что трудно было сказать точно, кому именно он принадлежит. – Чудесные сливы! Бошер, возьми себе еще, не стесняйся!
– И сельди недурны. Кьюзак, почем ты платил за селедку?
Этот голос несомненно принадлежал Парсону.
– Жаль только, что мы доску твою немножко испортили, – продолжал первый голос. Говоривший успел проглотить то, что у него было во рту, и осаждавшие узнали голос Тельсона. – Очень уж спешили к тебе в гости и не успели захватить сковородку. Прости, друг любезный!
Громкий хохот осажденных встретил эту шутку. Осаждавшие же принялись в бессильной ярости колотить кулаками в дверь. Кьюзак наклонился к замочной скважине и закричал дрожащим от гнева голосом:
– Воры! Негодные мальчишки! Сейчас же выходите из моей комнаты!
– Погоди, неловко вставать, не закончив ужин, – ответил ему Тельсон.
– Смотри, Тельсон, доберусь я до тебя!
– Ха, когда это еще будет! А вот до твоих селедок мы уже добрались…
Наступила короткая пауза. Вдруг Пилбери закричал испуганным голосом:
– Директор идет!
– Напрасно, голубчик! Не попадемся мы на эту удочку. Директор уехал в Шеллпорт, я сам видел, – послышался в ответ спокойный голос Парсона.
– А раз так, я сейчас же иду жаловаться на вас капитану! – объявил выведенный из терпения Кьюзак.
– Сделай милость! Только вот беда – капитана-то у нас нет! – соболезнующим тоном ответил Парсон и дружелюбно прибавил: – Да вы не волнуйтесь, джентльмены: мы не все съедим, и вам немного останется…
Убедившись, что переговоры ни к чему не приведут, осаждающие затихли. Распростившись с мечтой о вкусном ужине, они перешли к выжидательной тактике, утешаясь тем, что когда-нибудь неприятель должен же будет выйти из крепости, и тогда настанет их черед действовать.
Но осажденные продумали свой набег во всех деталях и заранее позаботились об отступлении. План был прост: часть войска отвлечет внимание неприятеля, то есть будет болтать, стучать посудой, вообще делать вид, что ужин все еще продолжается. А остальные тем временем потихоньку отставят стол и скамью, загораживающие дверь, а затем по сигналу все бросятся в коридор и пробьют себе дорогу кулаками.
Сказано – сделано.
Ужин затянулся, поэтому у осаждающих уже ныли ноги от усталости. Вельчиты прислонились к двери, в угрюмом молчании ожидая конца пира.
Филпот и Куртис уже подумывали, не сесть ли им на пол, как вдруг дверь распахнулась (надо сказать, что она отворялась внутрь) и трое из осаждающих – Кьюзак, Куртис и Пилбери – повалились на пол, прямо под ноги осажденным. Те, перепрыгнув через распростертые тела, выскочили из крепости плотной кучкой – по всем правилам военного искусства – и пустились бежать к своему лагерю.
Моррисон, Филпот и Морган попытались перерезать им путь, но были отброшены с потерями. С торжествующим смехом парретиты добежали до лестничной площадки, и их преследователи имели удовольствие наблюдать, как они один за другим съехали по перилам и как ни в чем не бывало попарно отправились в свое отделение.
Глава IV
Директор представляет школе нового капитана
Описанный в предыдущей главе смелый подвиг фагов из отделения Паррета не остался незамеченным, хотя и не имел таких последствий, какие были бы неизбежны в другое время. Потерпевшая сторона со всеми подробностями изложила дело старшему классному капитану своего отделения. Но результат этой жалобы только доказал предусмотрительность, с какой маленькие сорванцы выбрали момент для своего предприятия.