Капитаны в законе
Шрифт:
– Слушай, ты, чертов испанец! – устало сказал другу Улан, когда они выехали из терема. – Ты хотя бы изредка думай, о чем говорить и, главное, как.
– Ой, Уланчик, ну шо ты с меня хочешь? А если совсем нет времени для помолчать! И твой совет думать явно неуместен. Пока индюк думал, попугай нес всякую чушь, а в результате индюк в супе, а попугаи живут по триста лет. И потом, не забудь про мою чуйку. Князь – мужик прямой и в других любит то же. Уверен, теперь наша идейка обязательно пустит корни в его голове. Осталось только унавозить почву, чтоб побыстрее прорастало.
– Что
– Ни боже мой, – заверил его Петр. – Обычную наглядную демонстрацию неправоты Ярославина и все.
– А когда нам думать о том, как выручить князя в Орде?
– Возникновение свежей оригинальной мысли вовсе не зависит от наличия свободного времени, но исключительно от изобретательности серого вещества нашего головного мозга, если оно вообще имеется у человека. Вот у тебя оно есть? – Улан крякнул, проворчав в ответ, что ему хватает. – Стало быть, ты чего-то придумал? – не унимался Петр.
– Сдурел?! – возмутился побратим. – Когда?!
– Значит, имеется, но недостаточно, – сделал безапелляционный вывод Сангре. – Так, для поесть и для поспать, не больше.
– А как с твоим веществом? – коварно осведомился Улан.
– У-у, таки его у нас хоть отбавляй, – и Петр, перефразируя одного из киногероев, горделиво добавил: – И не такое уж оно серое, как у некоторых.
– То есть ты успел придумать?
– А то. Притом цельную хитроумную комбинацию, бьющую одновременно по нескольким слабым местам гражданина Узбека, хай ему грець.
– А как ты узнал про слабые места хана.
– Ты наш терем видишь?
– Конечно.
– Тогда потерпи чуток. Дойдем, сядем за вечернюю трапезу, скушаем кашки с грибами и селедочкой, и когда возьмем в руки кубки с медовухой, я тебе детально все поведаю. И ша, боле я говорить ни о чем не стану, поскольку вначале мне надо заглянуть к Горыне.
– А к нему-то зачем?!
– Прояснить кое-какие детали битвы под Бортневом, – загадочно ответил Сангре, чем окончательно поставил в тупик своего друга, недоумевающего, что общего между кузнецом, его сестрой и княжескими портретами на печатях и золотой гривне. А уж детали битвы под Бортневом и вовсе ни в какие ворота.
– Вообще-то до вечера времени… – начал было Улан.
– Стоп! – осадил Сангре друга. – Я и сам вижу за солнышко, зависшее над нашими макушками. Но поверь мне, оставшиеся часы пролетят очень быстро и, шо главное, чрезвычайно увлекательно…
Глава 4
И мафия не бессмертна
Оказалось, Петру вдруг взбрело в голову непременно поучаствовать в закупке продуктов, и в тереме они пробыли всего ничего: успели лишь хлебнуть горяченького сбитня и прихватить кошель с серебром. Да еще Сангре переоделся, надев самую невзрачную рубаху и серенький кафтанчик и заставив Улана поступить аналогично.
После этого они в сопровождении оруженосцев и телохранителей прямым ходом направились на торжище. Как глубокомысленно сказал Сангре, когда они вышли за ворота:
– Для предварительного ознакомления с будущим
– Князь же нам отказал, – не понял Улан.
– Э-э, нет, – возразил Петр. – Правда, он пока не сказал и «да», но лишь из-за того, что ему кажется, будто на его торжищах и без нас полный порядок. А вот мне, успевшему не раз по ним прогуляться, так не кажется. Точнее, я уверен, что дела обстоят иначе и кое-где таки имеются отдельные редкие случаи повсеместного воровства и повального произвола. Говорить ему ничего не стал, поскольку реальные доказательства у меня отсутствовали, а потому наша сегодняшняя задача, не откладывая в долгий ящик, нарыть их.
Веселое настроение не покидало Петра весь недолгий путь до главного торжища. Было их несколько, ибо год от года все больше купцов катили в Тверь, но располагались они, согласно княжескому распоряжению, по большей части за городом. К примеру, торговцы мясом и рыбой обосновались чуть дальше городской пристани, почти возле реки Тверцы. По другую сторону городских стен было устроено место для приезжих крестьян, торгующих зерном, сеном и прочими излишками. Коней же продавали и вовсе в отдалении.
А самое главное торжище раскинулось на городской площади подле белокаменного Спасо-Преображенского собора. В основном на нем разместились иноземные купцы, прибывшие издалека и наперебой предлагающие дорогие диковинки, заморские ткани и прочее. Хватало и своих, отечественных, но торгующих мехами, оружием, седлами и прочим несъедобным и достаточно компактным товаром.
Окинув опытным хозяйским глазом расположившихся в живописном беспорядке «прадедушек» будущих ларьков и палаток, Сангре оживился еще сильнее. У Улана складывалось ощущение, что бодрое мельтешение продавцов и покупателей само по себе вдохновляет его. Радостно хлопнув друга по плечу, Петр заявил:
– А сейчас мы приступим к поиску татей, а проще говоря, жулья.
Он принялся озираться по сторонам, временами привставая на стременах, словно что-то выискивая. Так продолжалось минут десять. Наконец он загадочно произнес «Ага!» и, спешившись, принялся торопливо инструктировать Улана и Сниегаса с Кантрусом.
Оруженосцев он предусмотрительно решил оставить с лошадьми, поскольку Локису, да и Вилкасу будет тяжко просачиваться в такой толчее. Да и их суровая внешность, особенно первого, могла спугнуть предстоящую им, как он витиевато выразился, «охоту на волков».
– Держаться поодаль, а подойдете только по моему сигналу – поднятая вверх левая рука, – предупредил он напоследок Улана и ринулся вперед.
О том, что нужно приотстать на пару-тройку метров, Петр мог бы не предупреждать. Буланов и телохранители и без того не поспевали за ним, плавно скользившим между толпящимися покупателями и продавцами и ужом проскальзывавшим там, где прохода, казалось, и не было. Хоть бы вовсе из виду не потерять – и на том спасибо.
– Так и есть, дядю еще не успели «сработать», хотя все идет к тому. Значит, мы подоспели вовремя, – удовлетворенно бросил Улану Сангре, резко остановившись. – Да не туда смотришь, – поправил он друга и легко кивнул вперед.