Капкан для гончей
Шрифт:
Обветшалый старый мост, неизвестно кем и когда построенный, тонул в темноте. Стылый камень, уже успевший насквозь промерзнуть, не располагал к посиделкам, однако неунывающий Том, уже, кажется, забывший о своих недавних злоключениях, примостился на крошащихся каменных перилах, болтая ногами. Ивар покачал головой – одно слово, творческая личность! Его меньше часа назад чуть не пришибли, а поди ж ты – у него снова все в порядке. Оно, может, и к лучшему! Взять тех же Мак-Тавишей – попади они в такую переделку, так всех охами да ахами уже бы насмерть замучили. Лорд Мак-Лайон усмехнулся, услышав, как волынщик затянул
– Том, ну ты же на дежурстве!
– А? – отвлекся тот. – Да я ж тихонько.
– А до утра не потерпеть?
– Никак, – серьезно ответил волынщик. – Меня муза посетила!
– Это после меткого удара по темечку? – хмыкнул Ивар. – Надо учесть на будущее!
– Не смешно, – надулся рыжий. – А еще образованный человек! Я понимаю – Мак-Тавиши, но уж ты-то… Слушай, у тебя бумаги нет?
– Опять?! – изумился друг. – Знаешь, не стоило тебе грибы на ужин есть, ей-богу!
– Ивар! – вознегодовала «творческая личность», – да мне слова записать! Ведь к утру все из головы вылетит.
– Новое залетит, – отмахнулся командир.
Муза посещала волынщика иногда аж по десять раз на дню, так что ж теперь – письменный прибор в каждый караул за собой таскать и предъявлять по первому требованию?! Делать ему больше нечего!
Вообще-то талант друга Ивар весьма уважал и под настроение в располагающей обстановке даже приветствовал. Но не среди ночи же и не в диком Хайленде, когда промозглая сырость перекатывается в ботинках, глаза слипаются, а где-то в темноте леса таится неведомый убийца?
– Какие вы все приземленные, – привычно буркнул Томас и отстал. Правда, ненадолго. Поболтал ногами, поерзал на холодном камне, мечтательно посмотрел на серебрящуюся в темном небе луну и сказал: – А вот выкуси, я и так запомнил!
Ивар покосился на сияющее, словно медный котелок, лицо музыканта, вздохнул и капитулировал:
– Хорошо. Исполняй. Только потише, я тебя прошу! Иначе мы о своем местоположении все Нагорье оповестим!
– Не боись, не без понятия! – радостно закивал Томас, скидывая с плеча лютню. – Минуточку, на нужный лад настроюсь.
– А без музыки никак?!
– Да ты что?! – искренне поразился рыжий. – Как же без музыки-то? Да не шипи, Ивар, с этим сегодняшним злопыхателем мы и так уже шуму наделали! Так что терять нам нечего. А я тихонько!
– Ох, господи! – закатив глаза, проскрипел несчастный лорд. – И дернул же меня черт взять в отряд эту ходячую самодеятельность! Ладно, бренчи, бог с тобой. Хоть не так скучно замерзать будет.
– Вот и я говорю! – радостно поддакнул Том, касаясь струн. – Гхм! В общем, музыка – она так, для фона, а слова я на рифму потом положу.
– Хороша баллада, – скептически поднял бровь Ивар. – Ни мелодии, ни созвучности.
– Не учи ученого, – привычно отмахнулся музыкант, поудобнее пристроил лютню на правом колене, возвел очи к небу и начал: – Отправилась как-то свободная, как горный ветер, шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, по тропинке, извилистой, как путь ирландца домой с пирушки, к своей бабушке, старой, как столетний шотландский дуб. И вдруг в открытом горном поле из-за плоского, как норманнские шутки, угла выходит ей навстречу серый, как туман в неприютных шотландских горах, волк. И говорит суровым, как холодное море, голосом: «А куда ты идешь, девочка? Ты, наверное, несешь пирог бабушке? А давай я тебе покажу дорогу». И свободная, как горный ветер, шотландская
– Но волк ее уже не слышал, – не выдержав, перебил его Ивар. – Потому что наступила зима – не нежная, как бургундское вино, французская зима, а суровая, как шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски… Поэтому волк попросту замерз и сдох!!
– Ивар! – Лютня жалобно тренькнула. – Есть у тебя совесть?! Такую вещь испоганил!
– Да куда ее дальше-то поганить? – фыркнул тот. – Я уже после четвертой фразы перестал понимать, кто куда шел и кто кого встретил! Нет, дружище, не на пользу тебе ночные прогулки. Тебе бы с компрессом холодным на лбу полежать, а не баллады строчить, ей-богу!
– Злой ты, – насупленно буркнул Томас, бережно укладывая лютню в мешок и закидывая его на плечо. – Я тут ему, понимаешь, душу открываю. Самому первому, заметьте! А он?
– Да ладно тебе, – улыбнулся командир. – Ты же знаешь, какой из меня слушатель. Том! Ну все, хватит дуться. Приедем в замок, отдохнем, выпьем – и тогда…
– Уж конечно! – все еще сердито хмыкнул волынщик. – Как под бочонок виски – так мои стишки прокатят!
– Том.
– Чего?
– Не бухти. – Ивар дружески потрепал его по плечу. – Ну не расположен я сейчас к прекрасному! Сам же понимаешь. Да я к нему в принципе не сильно расположен. Но я тебе обещаю: как на новом месте устроимся – позовем соседей на пир, и уж тогда-то тебя оценят по достоинству!
– Ну-у… – протянул волынщик, пряча улыбку, – если только соседи будут с женами…
– А то как же! – подмигнул ему Ивар.
– Хмм… Ну тогда прощаю! – для виду подержав паузу, благосклонно кивнул рыжий.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
– Надеюсь, – уже отсмеявшись, проговорил Томас, – что до замка твоего мы доберемся без внеочередных неприятностей. А то что ж это получается – теперь нам в кустики тоже всем отрядом ходить, как норманнам?
– Не хотелось бы, – криво усмехнулся лорд Мак-Лайон и добавил: – Интересно, кто же все-таки это был?
– Гость наш недавний? – переспросил Том. – А черт его знает. Говорю же – темнотища, да еще и этот фактор неожиданности, чтоб его! – Волынщик помолчал, раздумывая, и добавил: – Хотя знаешь, Ивар… Может, мне, конечно, просто показалось, но…
– Что?
– Сдается мне, где-то я с ним уже встречался, – пробормотал Томас. – Было в нем, понимаешь ли, что-то… знакомое! Не лицо, нет, лица я там и не видел. Но вот… Что-то было! Хотя, повторюсь, – могло и показаться.
– А могло и нет, – кивнул Ивар. – Ладно. Если вдруг вспомнишь…