Капля огня
Шрифт:
Но Иван Глебович отчего-то занервничал, кому-то позвонил, после чего велел поместить старушку в отдельную палату и постоянно присматривать. Пристегнули ремнями, чтобы на персонал не кидалась, укольчик сделали, все, как обычно. А потом Лиза-врачиха, шепнула, округлив глаза, что старуха мнит себя ни кем иным, как великой актрисой Анной Свидерко. Свидерко Сашенька помнила - та играла в трех спектаклях городского театра, на которые они когда-то ходили всем классом. Поэтому, вспомнив её в роли Джульетты, медсестра только хмыкнула - да, солидный у старушенции закидон случился, на юную красавицу она уж никак не тянула.
Сашенька даже рада была, что её определили в сиделки к рехнувшейся карге - толку в отделении от юной практикантки все равно мало, большей частью только под ногами путалась. Это понимала и сама Сашенька, существо неопытное, но объективное. Она придвинула стул поближе к кровати, на которой спала старуха, и углубилась в чтение. Упрямый, как осел, главный герой романа все никак не хотел обратить внимания на прелестную героиню и ухлестывал за самыми непотребными девицами. Возмущаясь идиотизмом красавца-мужчины, Сашенька едва не плакала. Ну вот, опять отправился на Лазурный берег с коварной подругой героини... Внезапно раздавшийся скрежет панцирной сетки заставил медсестру оторвать взгляд от захватывающей интриги.
Старуха смотрела на неё широко открытыми водянистыми глазами в обрамлении сильно накрашенных ресниц и теней с модным отливом-металлик. Лежала спокойно, не пытаясь освободить притянутые к кровати широкими ремнями руки.
– Как тебя зовут?
– облизав губы, спросила бабка.
– Саша, - девушка закрыла томик и положила его на тумбочку.
– Хотите пить?
Старуха кивнула, и девушка поднесла к её губам носик поилки.
– Саша, а где моя сумка?
– выхлебав почти всю воду, спросила пациентка вполне нормальным голосом.
– Куда её дели?
– Не знаю, наверное, туда, куда все вещи складывают - в кладовую.
– Слушай, - прошептала старуха, - а ты можешь мне её принести?
– Нет, что вы...
– замялась Сашенька.
– У нас нельзя, запрещено.
– Что запрещено? Причесываться и нос пудрить? Посмотри на меня, как я, по-твоему, выгляжу?
Медсестра невольно отвела глаза - вздыбленные волосы с экзотическим мелированием, размазанная по сморщенным щекам лиловая помада, да и тушь на одном глазу поплыла. Зрелище не для эстетов.
– Вот видишь, - едва не заплакала пациентка.
– Чучело чучелом. А ведь я - женщина. Думаешь, приятно в таком виде лежать, когда сюда мужчины заходят? Представь себя на моем месте.
Сашенька ужаснулась. Вообразить себя на месте этой раскрашенной кикиморы она не могла и в страшном сне.
– Я только приведу себя в порядок, правда-правда, - умоляла её старуха.
– У меня в сумке косметичка и расческа, сама проверишь. И потом - ты же рядом будешь.
Медсестра заколебалась. По правилам никакая косметика больным не полагалась, зеркала и прочие дамские мелочи могли быть опасны. Даже пластмассовые расчески. Но бедняжка так жалобно смотрела на Сашу, вздыхая и охая, что у той дрогнуло сердце.
– Вот что, - поколебавшись, предложила она.
– Давайте, я вас сама причешу и приведу в порядок. Врачи не велят вам пока руки освобождать.
– Хорошо, - охотно согласилась старуха.
– Только причесывай меня моей расческой, я ужасно брезглива. А руки... Ну что же, потерплю. Неси скорее сумку, вдруг зайдет кто, я ж со стыда сгорю.
И она заморгала абсолютно честными глазами.
Сашенька выглянула в коридор. Вроде бы, никого нет. Кладовая находилась неподалеку и запиралась на навесной замок, ключ от которого находился у дежурной медсестры. То есть, у Саши - потому что Полина отпросилась у заведующего отделением сразу после обеда и свои полномочия передала практикантке. Ничего, отделение небольшое, справится.
Шмыгнув в кладовую, Сашенька обнаружила сумочку старухи почти мгновенно - она ещё при поступлении запомнила ярко-розовый ридикюльчик, который у вновь прибывшей пришлось отбирать с боем, так она за него цеплялась. А тот старичок, которого вместе с ней привезли, кстати, тихим оказался, только озирался и носом шмыгал. Его в общую палату определили.
Схватив сумку и спрятав её под халат, медсестра вернулась в палату. Там она достала из ридикюльчика небольшую щетку для волос и принялась приглаживать ею разноцветные вихры на голове старухи. Та морщилась, но терпела. Потом Сашенька намочила под краном полотенце и обтерла напоминающее сушеный инжир личико.
– Ну вот, совсем красавицей стали, - одобрила медсестра полученный результат.
– Нет, - закапризничала больная, - без зеркала не верю. Убедиться хочу.
– Тут нет зеркал, совсем.
– Достань, у меня в косметичке пудреница. Ну пожалуйста.
Сашенька знала, что старушка не совсем нормальна, но сейчас она смотрела на неё беззащитными выцветшими глазками. Да и руки у неё закреплены.
Нехотя медсестра полезла в сумочку - пахло из неё совершенно умопомрачительно - и достала овальную косметичку на молнии. Перламутровую. Сашеньке вещица ужасно понравилась. А уж содержимое... О таких изящных тюбиках и баночках можно было только мечтать. Какова старушка!
Осторожно открыв серебристую пудреницу, Саша поднесла зеркальце так, чтобы её владелица могла себя увидеть. Увидела. Скукоженное личико затряслось, а из глаз градом полились слезы. Пришлось опять вытирать черные потеки. Да что же они в приемном покое и умыть пациентку не могли, что ли?!
– Ужас...
– донеслось сквозь рыдания.
– Кошмар...
– Ну не плачьте, - уговаривала старуху медсестра.
– Ну, давайте, я вам ещё губки подкрашу, а?
– Не хочу губки, - продолжала страдать несчастная.
– Лучше дай мне подарок моего любимого... Последнее утешение....
– Это какой подарок?
– растерялась Сашенька.
– Там, в косметичке подвесочка - красный шарик в оправе, - тихо запричитала старуха.
– Дай мне на него хотя бы посмотреть.
Добросердечная Сашенька заглянула в косметичку - там среди тюбиков с тональным кремом и коробочек с тенями действительно лежала прелестная безделушка. Алый шарик перекатывался в золотой клеточке, свитой в форме луковицы. К её верхушке крепилась цепочка с колечком. Ухватив это колечко, медсестра достала подвеску, и та закачалась, разбрасывая розовые блики. Камень внутри напоминал пламя свечи.