Капля огня
Шрифт:
Но усатый повел себя неожиданно, и вместо того, чтобы обрадоваться, что на него обратили внимание, развернулся и задал стрекача вниз по лестнице. Преследовать его Ника не стала, только злобно фыркнула вслед и вернулась к часовой мастерской.
– Круто вы его, - восхитился Прибытков.
– Я бы тоже испугался.
– Он меня достал, - коротко ответила Ника.
– Скажите, Макс, вы, когда в последний раз у Антонии были, ничего подозрительного не заметили?
– Подозрительного?
– изумился часовщик.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, что угодно. Вы ведь часто у них с Орландо бываете.
– Раза два в месяц точно забегаю. Выразить почтение, часы посмотреть. У неё ведь настоящий немецкий "Альберс" с боем. И я лично завожу механизм и регулярно смазываю его. Это просто чудо!
Ника внимательно посмотрела на Максима Кузьмича.
– Так вы именно ради этого так часто посещаете этот дом?
– Ну вот, - огорчился Прибытков.
– Так я и знал, что мое простодушие меня погубит. Вы только Антонии не говорите. Но когда я увидел эти часы... Огромная редкость в наших краях, им более двухсот лет. Представляете! И - в почти идеальном состоянии. Когда я открыл дверцу на задней панели корпуса... Нет, вы не подумайте, я действительно восхищаюсь госпожой Романовской как великой актрисой, и я не мог не засвидетельствовать й свое почтение, узнав, что она живет в Репьевске. А потом... Потом я стал фанатом часов - увидел их и пропал!
– И во время последнего визита вы тоже занимались часами?
– Да, конечно, я подрегулировал ход - совсем чуть-чуть, и, как обычно, завел их.
– А потом?
– Потом Орландо подал кофе. А из необычного... Ну, если рогалики с марципаном можно назвать необычным, или то, что...
Он пожал плечами и поморщился.
– Что бы вспомнили?
– нетерпеливо спросила Ника.
– Да просто ключа от часов на обычном месте не было, - задумчиво произнес Прибытков.
– Я даже подумал, что с ним забавляется сэр Родерик.
– Попугай?
– Да, какаду. Он вечно таскает в свою клетку всякие металлические мелочи. Но ключ, во-первых, довольно увесистый, а во-вторых, он всегда лежал в шкатулке.
– Деревянной?
– Нет, в железной, Она стоит в верхнем ящике бюро. И надо же - кто-то достал и бросил, где попало - я его нашел под шкафом.
– Интересно, - пробормотала Ника.
– Спасибо вам, Макс, огромное. И... если у меня забарахлят часы, я непременно принесу их вам.
Около выхода ее, словно сторожевой пес, ждал усатый. Ника издали смерила его внимательным взглядом - вполне достойный экземпляр - крупный и довольно смазливый, похож на молодого Омара Шарифа. В общем, по всем параметрам - обычный бабник, ищущий приключений. Так какого же черта он избегает контакта и ведет себя словно робкий пятиклассник? Нахлобучив шляпку поглубже на уши, Ника решительно двинулась к странному типу. Тот немедленно всполошился и заметался. А потом просто-напросто с приличной скоростью помчался прочь.
Бегать по жаре за пугливыми мужчинами было занятием утомительным, но все же метров сто Ника преследовала усатого, а затем плюнула и свернула к знакомой квасной бочке. Продавщица, которая, разинув рот, наблюдала за погоней, поспешно протянула ей стакан.
– Ну что за мерзавец,- пожаловалась ей Ника, - прилип, как банный лист.
Девушка захлопала глазами, пытаясь сопоставить увиденное и услышанное, однако, сделать ей это не удалось, и она сочла за лучшее промолчать. Если данная фифа считает, что скачущий от нее галопом тип - прилип, её, конечно, дело.
– А вы никогда его раньше тут не видели?
– продолжила Ника.
– Ну, может, он известен тем, что за девушками таскается?
– Нет, никогда, - уверенно отозвалась продавщица.
– Петька Кузин, то да - ко всем липнет, вечно озабоченный, а этого я вообще ни разу в жизни не видела.
Чувствуя, как внутри булькает и переливается квас, Ника отошла в сторону и уселась на скамейку. Достав блокнотик, проверила список подозреваемых. Похоже, Коровина, Джемму и Прибыткова можно исключить, хотя бы условно. Вместо газовщика Сидорова возник некто рыжий и лохматый - на данный момент самый подозрительный тип. Надо бы проверить ещё интеллигентную старушку и подъездных активистов Сапожникова и Варю Мухину, но у Ники от постоянной беготни между площадью и театром уже подвело живот. И можно было бы зайти поесть в какую-нибудь местную забегаловку, но что-то подсказывало актрисе, что этого делать не стоит. Да и не мешало доложить Антонии и Орландо о проделанной работе и полученной информации - возможно, у них появятся какие-то свежие идеи.
Обозрев для профилактики окрестности, Ника неожиданно заметила все те же черные усы, торчащие из-за газетного киоска. И тут ей неожиданно вспомнилось предостережение карлика - опасаться брюнетов. Не этого ли типа он имел в виду? И как ей теперь быть?
Решив, что раз уж лобовые атаки не принесли успеха и теперь брюнет сам её побаивается, девушка с беспечным видом отправилась опять к театру - мимо него пролегал путь к дому Антонии. Усатый опасливо тащился следом. Когда же Ника вошла в гастроном, гордо именуемый "Центральным" и имевший целых два входа, преследователь, помедлив, последовал за нею. К счастью, магазин был не самообслуживания, а самый обычный - длинная череда прилавков с достаточным для задуманной операции количеством покупателей. Ника вихрем пронеслась по залу, и, выскочив во вторую дверь, вновь устремилась к первой. Потерявший её из виду усатый растерянно топтался перед витриной с корейскими закусками и вертел во все стороны головой. Спрятавшись за какого-то мужика, девушка подкралась к нему и внезапно выскочила, словно чертик из табакерки.
– А ну, стоять!
– прошипела она.
– Отвечайте, что вам от меня надо? Какого лешего таскаетесь по пятам?
– А-м-м...
– от неожиданности промычал усатый. Глаза у него забегали, как у кота, застигнутого за кражей сосисок.
– Я не понимайт.
– Ах, так ты ещё и иностранец!
– окончательно разозлилась Ника.
– И по-русски ни бум-бум?
– Нет, я говрью по-русски, но плёхо, - слегка пришел в себя усатый.
– Я не понимайт, почьему...
– Значит, за мной охотятся агенты вражеской разведки, - задумчиво констатировала Вероника.
– Ну что, же, как говорится, фээсбэ нам поможет. Причем, с удовольствием.
– Зачем фээсбэ, не надо фээсбэ, - панически зашептал неизвестный.
– Я скажу, кто я йесть. Но только...
Он покосился на бабульку с авоськой, которая с явным интересом прислушивалась к их разговору.
– Хорошо, - кивнула Ника, - пошли на улицу. Но если попробуешь бежать...
– Не попробую, - вначале закивал, а затем замотал головой усатый. И жалобно добавил: - Не надо фээсбэ.
Ника отконвоировала пленного к ближайшим кустам и там приступила к допросу:
– Ну?
– Ви очьень красивий дэвушька, - попытался увильнуть усатый.
– Хотьел познакомьиться.
– Не ври, - ласково промурлыкала Ника и ухватила его за пуговицу на рубашке.
– Ещё раз соврешь - оторву. И так, пока пуговицы не кончатся. А потом найду, что ещё отрывать, или сдам фээсбэшникам.
Усатый тяжко вздохнул и на чистом русском языке буркнул:
– Ладно, поговорим начистоту. Ты что в театре вынюхивала?
– Ах, вот оно что... А твое, собственно, какое дело? Может, на работу устраивалась.
– Не ври, - подражая её ласковой интонации, заявил усатый.
– Кому ты в театре сдалась.