Капля огня
Шрифт:
– Около театра, - меланхолично ответила та, подсчитывая монетки в жестяной банке.
– Желтый дом.
Выпив ещё стаканчик кваса и глубоко вздохнув, Ника отправилась обратно к театру. Желтый дом она нашла без труда но, войдя внутрь, немедленно потеряла ориентацию в темных коридорах. Похоже, у неё пространственны кретинизм в запущенной форме. Хотя раньше ничего такого не замечалось. Наконец какой-то сердобольный толстяк довел её до двадцать третьей комнаты, дверь которой оказалась запрета.
Подавив желание при первой же возможности придушить создание по имени Джемма, Ника как следует запомнила расположение комнаты и отправилась искать место для курения. Ориентиром послужила вонючая консервная банка, набитая окурками. В закутке, кроме банки, оказалась субтильная девушка в зеленом шифоновом платье, похожая на богомола - сходство усугубляли крошечная голова и длинные руки. Ника поздоровалась. Девушка моргнула глазками, поджала тонкие губы, но промолчала. Потом нервно швырнула в банку сложенную чуть ли не гармошкой "беломорину" и удалилась.
В очередной раз подивившись нестандартному поведению местных жителей, Вероника докурила и почти без всякой надежды отправилась к двадцать третьей комнате. К её удивлению, на этот раз дверь оказалась распахнутой настежь, а за ней в крошечном кабинетике сидела все та же девушка-богомол и что-то быстро строчила от руки на стопке листов бумаги.
– Здравствуйте ещё раз, вы - Джемма?
– взяла Ника быка за рога.
– Здрасти, - отчего-то перепугалась девушка и судорожно сжала в крошечных лапках шариковую ручку, словно это был чудотворный крест, которым можно было отогнать нечистую силу.
– Я - Джемма. А вы от Антонии?
– Да, - Ника протиснулась в кабинет, уселась без приглашения на стул и только тут поняла, что понятия не имеет, как ей разговаривать с этим чудом природы.
– А... что, она недовольна моими записями?
– Джемма заерзала на стуле, и стало вдруг понятно, что она пребывает в жутком волнении. И связано это волнение с Антонией. Выглядело это достаточно подозрительно.
– Скажите, Джемма, - вкрадчиво начала Ника, - чья это была идея, писать мемуары?
– Как чья?
– Джемма скукожилась на стуле и отвела глаза.
– Я не помню. Мы договорились - я выполняю литературную обработку и получаю за это гонорар. Остальное меня не касается. А что?
– Антония собирается издавать воспоминания?
– Я не знаю, моё дело - записать, остальное... А что?
– Да нет, пока ничего, - посетительница многозначительно выделила это "пока" и хозяйка кабинета занервничала ещё больше.
– Просто со старыми людьми, наверное, работать сложно - у них склероз, маразм (прости меня, Антония!- мысленно извинилась Ника), они капризны и сами не знают, чего хотят.
– Разве?
– удивилась Джемма.
– Но госпожа Романовская совсем не такая, у неё отличная память.
– И что, когда вы приходите, она вот так по нескольку часов вам все и диктует? И не вздремнет?
– Вы о чем? Вздремнет? Ах, да, бывает. Но это простительно - человек она немолодой. Это нестрашно.
– А когда она дремлет, вы ведь скучаете?
– Ника вплотную придвинулась к столу, входя в роль проницательного сыщика.
– Наверное, рассматриваете обстановку, книги в шкафу?
То, что произошло в следующий момент, было диким и нелепым. Джемма вдруг побледнела до синевы, потом заломила руки и тонким голосом запричитала:
– Отстаньте от меня немедленно! Я сейчас позвоню своему адвокату и дяде, он у меня бандит, он быстро приедет и разберется с вами!
Ника подскочила и быстро захлопнула дверь. Ещё не хватало, чтобы на эти крики сбежались люди.
– Ну-ка, быстро говори, что ты взяла у Антонии!
– потребовала она.
– Иначе против твоего адвоката и дяди-бандита будет пара ментов с наручниками! Лучше признайся и верни похищенное, тогда ничего не будет.
Джемма посмотрела на неё с отчаянием и замотала головой:
– Нет, нет! Не могу! Это невозможно!
– Почему?
– искренне удивилась Ника.
– Неужели ты уже успела кому-то это сплавить?
– Нет! Нет!
– Ещё немного и девица, похоже, начнет биться головой о стол.
– А ну тихо!
– рявкнула Вероника. Потом подскочила к подоконнику, на котором среди горшочков с чахлыми геранями и кактусами возвышалась пластиковая бутылка с мутноватой водой. Поискала какую-нибудь чашку, но не нашла, и сунула бутылку Джемме: - На, попей и успокойся!
– Не буду!
– взвизгнула Джемма, глядя на бутылку с таким ужасом, словно Ника предлагала ей выпить серной кислоты.
– Отстань!
– Ну, как хочешь. А теперь признавайся быстро, куда дела то, что у Антонии взяла.
– Съела!
– выдохнула девица и сжалась в комочек.
– Съела!
– Чего-о?
– обалдела Ника. Потом опять обошла стол и уселась на прежнее место.
– Как съела? Сожрала рубин в золотой оправе?
– Какой рубин? Какая оправа?
– в свою очередь изумилась Джемма.
– Я конфеты съела! Орешки в шоколаде...
– А камень?
– Какой камень?... Орешки и ещё эти... мармеладки.
Губы девушки искривились, а из глаз покатились слезы, и она принялась громко рыдать. Никакие попытки уговорить её успокоиться не действовали, она заходилась в истерике и отчаянно отбивалась от бутылки, не желая из неё пить. В конце концов, потеряв терпение, Ника набрала немного воды в ладонь и плеснула Джемме на макушку. Та взвилась чуть ли не до потолка:
– С ума сошла?!! Сдурела?!!
Выхватив из ящика стола бумажные салфетки, девица принялась судорожно вытирать голову.