Капля огня
Шрифт:
– Слушай, а ты не знаешь такого - Прибыткова Максима Кузьмича?
– Макса?
– удивился Сашка.
– Часовщика, который одно время без ума за Свидерко ухлестывал? Так в Репьеве его каждая собака знает. А зачем он тебе?
– Ну вот, так я тебе все профессиональные секреты и выложи. Надо. Раз уж со Свидерко облом вышел. Так могу я его найти?
Парень пожал плечами и задумался.
– Живет он в доме, где центральный гастроном, тут рядом, за углом. Но сейчас он на работе - в своей мастерской. Напротив мэрии Дом Быта, вот там на втором этаже он и окопался. Наверное, с обеда уже пришел.
– Спасибо тебе огромное, - искренне поблагодарила нового знакомца девушка.
– Да не за что. Пойду я... а то коробки растащат, - вздохнул Сашка.
– Ну давай. До встречи.
– Мы увидимся?
– с некоторой надеждой оглянулся парень.
– Понятия не имею, - честно призналась Ника.
С рынка Орландо вернулся в глубокой задумчивости.
– Прекрасная донна, - обратился он к дремлющей в кресле Антонии. Старуха открыла глаза.
– Меня беспокоит некоторая абсурдность ситуации...
– Думаешь, меня она не беспокоит?
– Антония с чувством потянулась и встала. С колен сползла недочитанная газета. Дремавший на бюро попугай немедленно вытащил голову из-под крыла и с интересом уставился на банку пива в руках карлика. Вернее, не на саму банку, а на колечко, которое всегда получал в качестве игрушки.
– Кстати, присмотрелся я к этим южанам. Очень они мне не нравятся - рожи хитрые, глаза бегают. А когда я одного Осирисом назвал, он аж подпрыгнул.
– Тебе бы в контрразведке служить, - отмахнулась старуха.
– Только пустое все это. Даже если они и жрецы-храмовники, даже если решились соединить "Каплю пламени" с "Каплей льда", то все равно - кража не их рук дело.
– Почему вы так решили, леди?
– насупился карлик.
– Потому что тогда они бы отсюда сразу усвистали, - хмыкнула Антония.
– Или ты думаешь, что они решили до скончания века на репьевском рынке курагой торговать?
– Ну хорошо. Даже если я неправ и эти остроглазые парни не при чем, все равно - Миллер уехал в Италию, откуда шлет нам телеграмму, а камень исчез в России. Как это понимать?
– А так и понимай - или он узнал об исчезновении камня и хочет обозначить свою непричастность...
– Или наоборот?
– Или он вообще не в курсе произошедшего, а телеграмма обычная бравада. Вот, дескать, посмотрите - жив я, курилка, по Венециям разъезжаю.
Карлик почесал нос и уселся на диван. Пухлые подушки под его весом слегка просели, но короткие ножки все равно не доставали до пола.
– Примадонна, вот скажите мне, почему два таких древних ордена, от которых и осталось-то всего ничего, не могут объединиться? Активной деятельности оба давно не ведут, чахнут помаленьку, но шаг навстречу ни один сделать не желает. Почему?
– Традиционная неуступчивость, - пожала плечами старуха. Она подошла к шкафу и выбрала книгу - не толстый старый фолиант, а современный глянцевый томик пестрой окраски.
– Плюс инертность. Мы все стали ленивы и неповоротливы. Давно нет притока свежей крови, давно все идет, как шло, без изменений. Всем удобно, и ничего делать не нужно. Только раз в пять циклов собраться для совершения ритуала, и всё.
– Это печально.
– Орландо вздохнул так, словно впервые узнал об этом.
– А объединиться... Магистр категорически против. Есть "Капля огня", есть "Капля льда", и они веками не сближались. Теперь уже никто толком и не знает, что будет, когда это произойдет. И только юные авантюристы могут рискнуть и нарушить запреты старейшин.
В комнате воцарилась тишина, разбавляемая лишь тиканьем часов и писком дерущихся воробьев, доносящимся сквозь приоткрытое окно.
Ника вернулась на площадь и отыскала двухэтажное строение с давно проржавевшей когда-то неоновой вывеской "Дом быта". Внутри гнездилось не менее десятка магазинчиков и куча самых разнообразных фирм и фирмочек, начиная с фотоателье и туристического бюро и заканчивая конторой, принимавшей заказы на истребление тараканов. Поплутав в узких проходах, Ника отыскала лестницу и поднялась на второй этаж. Тут было попросторнее, и часовую мастерскую она нашла практически сразу. Но, увы, в стеклянном окошке маячила картонка "Закрыто".
– Вы заказ пришли получать?
– высунулась из соседнего окошка с надписью "Целебные таёжные бальзамы" пожилая женщина.
– Сейчас выдам. Макс отошел, но мне оставил ключи.
– Нет, мне нужен сам Прибытков, - покачала Ника головой.
– А он не сказал, когда вернется?
– Сказал, после обеда, в три часа, точно будет. У него бабушка приболела, к ней и пошел.
– Спасибо, тогда я после обеда зайду.
– Может, передать ему чего?
– явно скучающая со своими бальзамами дама наполовину высунулась из своего отсека.
– Нет-нет, не надо.
Ника поспешно спустилась вниз. С часовщиком ясно, он никуда не денется. Ну не топать же ей обратно к театру, чтобы отыскать гастроном и квартиру, в которой проживает Макс. Да и не факт, что его заболевшая бабушка не обитает где-то в другом месте.
До трех оставалось ещё достаточно времени, чтобы поговорить с мемуаристкой Джеммой, тем более что её телефон имелся в наличии.
После третьего гудка трубку сняли.
– Джемму?
– отозвался мяукающий голосок.
– Джемму... Я слушаю. Встретиться? Зачем? Ах, Антония Илларионовна просила? Да-да, я с удовольствием. Приходите завтра, а ещё лучше - на следующей неделе.
– Мы должны встретиться сейчас, - твердо заявила Ника.
– Куда мне подойти?
– Ко мне на работу, - нехотя мяукнула трубка.
– Жду.
И отключилась.
Пришлось звонить ещё раз, чтобы выяснить, где эта Джемма изволит работать.
– В редакции, первый этаж, комната двадцать три, - ответила она и снова мгновенно отключилась. Ника ненавидела такую манеру вести разговор и со злости едва не шваркнула трубку об асфальт.
– Где тут у вас редакция?
– спросила она у девушки, торговавшей квасом.