Капризный ангел
Шрифт:
– Зато они отомстили вам и ранили в ногу.
– Тут я уж сам кругом виноват! Если бы я вовремя вспомнил то, что всегда отлично знал, а именно: что в подобных случаях полиция блокирует все подъезды к городу, мы могли бы бросить фургон раньше или свернули бы на какую-нибудь проселочную дорогу или даже просто в поле. Тогда бы они нас уж точно не нашли!
– Все равно нам повезло. Очень повезло!
– Это верно! Очень повезло, – согласился с Тильдой Рудольф, не отводя от нее восхищенного взгляда.
Обед удался на славу, и
– Надо же, как повезло вашему будущему мужу! – сокрушенно вздыхал он. – Из головы не идет, что такую вкуснотищу ему предстоит есть всякий день до самой смерти!
Вспомнив, какой тяжелой и невкусной была еда, которой потчевали ее царственные родственники во время путешествия по Европе, Тильда подумала, что, быть может, в Обернии ей удастся привить свои вкусы на дворцовой кухне.
Насколько ей было известно, дворцовым протоколом подобное посягательство на кухонные дела не воспрещается. Да и потом, князь Максимилиан моложе ее королевских дядюшек и тетушек, и потому он едва ли большой любитель жирного и пресного.
– О чем вы задумались? – снова вернул ее в день сегодняшний Рудольф. – У вас такой озабоченный вид!
– Я думала о своем будущем.
– Оно вас так тревожит?
– Да, естественно, меня многое волнует. Интересно, что бы вы сами чувствовали, если бы вам приказали жениться на девушке, которую вы в глаза не видели?
Рудольф ничего не ответил, а немного помолчав, лишь задал встречный вопрос:
– Насколько я понимаю, ваших родителей прельстило состояние вашего будущего мужа? Или все дело в его высоком общественном положении?
Беседа снова повернула в опасное русло. Тильда неопределенно пожала плечами и стала молча собирать посуду. Отнесла ее на кухню и занялась уборкой, в глубине души надеясь, что Рудольф воспользуется паузой для послеобеденного сна.
Но когда, покончив с хозяйственными хлопотами, она снова заглянула в комнату, то увидела, что Рудольф по-прежнему бодрствует и явно жаждет продолжения беседы.
– Тильда! Идите сюда! – позвал он. – Я хочу поговорить с вами.
– О чем?
– Ступайте сюда и присаживайтесь на кровать.
Она послушно примостилась на уголок и посмотрела на Рудольфа. Он взял ее за руку и проникновенно сказал:
– Вы такое хрупкое, такое нежное создание! Мне невыносима мысль, что вы можете быть несчастны.
Тильда изумленно молчала. С ней еще никто и никогда не разговаривал столь доверительно. И одновременно никогда еще она не испытывала такого трепета, слушая обращенные к ней участливые слова. Рудольф еще крепче сжал ее руку.
– Но дело даже не в том, насколько вы счастливы или несчастливы сейчас. Гораздо больше меня волнует то, что случилось с нами. Подумайте сами! Как отреагирует ваша родня, узнав, что вы несколько дней провели в обществе незнакомого молодого мужчины? Наверняка их реакция будет крайне резкой, и они сочтут ваш проступок непозволительным со всех точек зрения.
– Но, может, они и не узнают? – робко предположила Тильда.
– Вот-вот! И я о том же! Надо постараться сохранить сей одиозный, с их точки зрения, факт в тайне! – наставительно заметил Рудольф. – Но все равно, после того как мы с вами расстанемся, вам придется дать вразумительные объяснения по поводу того, что вы делали и где были все эти дни.
– Я что-нибудь придумаю! – твердо пообещала Тильда.
Думать же об этом сейчас, когда Рудольф так близко и так нежно сжимает ее руку, она не могла.
– Может, вы и правы! Поразмыслим надо всем этим позже, когда придет время, – согласился с девушкой Рудольф. – А пока… пока продолжим играть в мужа и жену. Признаюсь честно, я считаю себя счастливчиком: найти в той кромешной тьме, которая царила в момент нашего бегства, столь соблазнительную жену – это и в самом деле большая удача!
– Вы тоже очень хороши собой. По правде говоря, вы – самый красивый мужчина на свете!
– Благодарю! И все же осмелюсь дать вам один небольшой совет. Впредь не будьте столь щедры на комплименты, особенно мужчинам.
– Вы считаете, я поступила неправильно, сказав вам то, что думаю?
– Не то что бы неправильно, но… Уверен, что в разговоре со своим соотечественником вы бы никогда не позволили себе ничего подобного. Ведь так?
– Пожалуй! – усмехнулась Тильда. – Но, с другой стороны, я еще ни разу в жизни не встречала такого красивого англичанина, как вы.
Рудольф нежно сжал ее руку.
– Вы неподражаемы! Не сомневаюсь, вы уже слышали сотни раз о том, как вы восхитительны!
– О нет! Еще никто и никогда не говорил мне подобных слов. Мне вообще редко говорят то, что мне бы хотелось услышать.
– Вас никто еще не называл восхитительнейшим созданием на свете? Уму непостижимо! Но это же истинная правда! Поверьте мне на слово! Я и представить себе не мог, что среди англичанок встречаются столь прелестные девушки, хрупкие, миниатюрные, воздушные. Вы напоминаете мне фею из сказки. Такую крошечную фею, которая обитает среди цветов.
– Ах, какие приятные вещи вы говорите, Рудольф! Воистину их можно слушать и слушать часами, так они ласкают слух! А других женщин вы тоже осыпаете такими же изысканными комплиментами? Например, что вы говорите Митси?
– Ваши вопросы, Тильда, иногда просто ставят меня в тупик! Честное слово, понять не могу, в какой семье вы воспитывались!
– Могу сообщить вам следующее. Воспитание, полученное мною в родительском доме, было настолько строгим, что именно сейчас, впервые в жизни, я почувствовала, что могу наконец говорить все, что считаю нужным. – Тильда вздохнула и закончила: – Боже, как это ужасно и как невыразимо скучно постоянно думать о том, что говоришь! Все время контролировать каждое слово!