Капризы женской любви

Леонидова Людмила

– Понимаю, – удрученно согласилась Василиса, приготовившись быть Пенелопой. – Догадываюсь, что такой великий человек, как ты, имел обязательства и договоренности до меня. Все равно я не смогла бы сейчас с тобой поехать.

– Да ну? – обрадовался он. – Наверное, ты хочешь вернуться к своим деткам?

– Конечно, я по ним очень скучаю...

– Вот и замечательно, ты душевная девочка. – Он повеселел. – Не расстраивайся, я в ближайшем порту куплю тебе билет на поезд, и ты вернешься к своим малюткам.

– Как

«вернешься»? Ты же сказал кино... роль... Я ничего не понимаю.

– Василиса, – официально начал он, протрезвев окончательно.

Но она его перебила:

– Знаю, что это не сразу, мне нужно поучиться, я, кроме школы, ничего не кончала, даже говорить правильно не умею. Но ты не беспокойся, я способная, за пару месяцев, пока тебя буду ждать, всему-всему научусь. Ведь твоя поездка продлится не дольше? – Она наивно заглядывала в его припухшие от частых возлияний глаза.

– У меня в Москве жена, – признался наконец кумир.

– Как жена? А я беременна, – с трудом вымолвила обманутая Василиса.

– Это меняет дело. – Роман произнес эти слова настолько искренне, что девушка поверила. Не знала она, что такую сцену ему приходилось играть неоднократно.

Столица встретила их пасмурной погодой и проливным дождем. У девушки, в спешке покидавшей город, не было с собой теплых вещей. А по правде, и взять-то нечего. Стыдно было перед великим актером за скудные пожитки. Но как только она сыграет первую роль, то сразу купит себе и модные ботики, и широкое пальто, а может, даже и шляпу. Юная провинциалка верила в Лиханова и в свою восходящую звезду. В столице у нее должна начаться новая жизнь!

Из речного порта Роман долго вез ее куда-то на «Победе». Они пронеслись через центр, который удивил Василису широкими улицами, высокими домами, магазинами с огромными стеклянными витринами. В витринах она впервые увидела манекены.

– А на метро мы поедем? – спросила Василиса, рассматривая через окна город, о котором столько слышала и мечтала.

– Нет, – хмуро отозвался Роман. – Туда метро еще не провели.

Василиса была настолько зачарована столицей, даже позабыла, что тут у Романа семья, жена.

Автомобиль остановилось возле дома с небольшим частоколом.

– Вылезай, – сказал Роман и, пройдя по тропинке, перегнулся через ограду, открыв калитку изнутри.

Поискав под ковриком проваленного крыльца ключи, Роман, чертыхаясь, долго возился с висячим замком. Наконец они вошли в покосившийся деревянный дом.

– А правда, что в Москве есть лифты? – оглядывая почти деревенский палисадник через оконце, спросила Василиса.

– Правда, – мрачно отозвался он.

– Покатаемся?

Роман не ответил. Он молча достал из скрипучего шифоньера вафельное полотенце и показал на рукомойник с ведром в кухне:

– Можешь умыться с дороги.

– Я

вы? – Василиса огляделась.

– Я уеду, ненадолго. Ты останешься здесь и будешь меня ждать, – строго приказал он.

– А вы куда? – Здесь, в Москве, Лиханов казался ей вновь недосягаемым настолько, что она невольно обращалась к нему на вы.

– Я же сказал, меня ждет жена.

– Но вы не говорили мне раньше...

– Детка, если ты и дальше будешь капризничать, то... пропадешь.

Василиса смахнула слезу. Он потрепал ее по щеке.

– Все будет хорошо! – Роман попробовал улыбнуться. – Прощай. – Он помахал Василисе рукой, а она, присев у небольшого оконца, смотрела, как «Победа» с великим режиссером уезжала прочь.

Не думала она, что так встретит ее Москва. Через полчаса в дом ворвалась какая-то девушка.

– Привет, русская краса – девичья коса! – прокричала она с порога и оглядела Василису со всех сторон. – У-у, действительно ты какая!

– Какая?

– Рома не соврал, красивая! Я Леля. Поживешь пока со мной, а потом...

– Как с тобой? Когда потом? – испуганно переспросила Василиса.

– Ой, как ты смешно разговариваешь! С таким акцентом...

– Меня в артистки не возьмут? – испугалась Василиса.

– А ты в артистки собралась?

– Да-а.

– Роман наболтал?

– Почему наболтал?

– С таким ростом! – Она покачала головой. – Хорошо, что не толстая. В артистки с таким ростом никак! Любовь Орлову видела? А Зою Федорову? Тебя только в манекенщицы можно... постричь, конечно, покрасить, перманент... – Леля размышляла, обходя вокруг Василису, как скульптуру.

– Не хочу перманент. Не хочу стричься и краситься не хочу.

– Не хочешь? Ты в Москву приехала, – разозлилась Леля. – Тогда в дворники. Фартук на шею, метлу в руки – и вперед. Ты ведь больше ничего не умеешь?

– Я умею детей учить, на пианино играть, петь и танцевать.

– Танцевать и петь каждый может. А вот учить детей и на пианино играть? Об этом можно подумать! Ладно, отдыхай с дороги, мы что-нибудь придумаем.

– Кто это мы?

– Я и Роман Лиханов. Он тебе разве не сказал, я у него помрежем работаю. Знаешь, что это?

– Ну, когда кино снимают, у режиссера есть помощник.

– Точно.

– Он помогает сцены ставить.

– Эх ты! Ничего не смыслишь. Помреж делает всю грязную и тяжелую работу. Собирает актеров, тащит их на съемки, выписывает гонорар, следит, чтобы реквизит не растащили и не слопали.

– А зачем его лопать?

– Массовка голодная, а, к примеру, съемка в ресторане. Все покупаем настоящее: яблоки, апельсины, икру.

– Даже икру?

– А ты как думала? Не гвоздями же главный герой свою девушку угощать будет? Так куда решаешь? У дедушки Романа большие связи.