Капризы женской любви
Шрифт:
– Почему у дедушки? – не поняла Василиса.
– Ромчик – Дон Жуан и наш дедушка...
– Ты его внучка? – Василиса с недоверием посмотрела на девушку. Ей было столько же лет, сколько Василисе. А Роману? Она так в него влюбилась, что не представляла возраст великого артиста. Только припомнила, что смотрела фильмы с его участием, когда была еще ребенком.
– Нет. У него, конечно, есть внучка, но не я! Он всех своих девочек внучками называет.
– Ты тоже его девочка?
– Была, – махнула Леля.
– Была? – снова не поняла Василиса.
– Да он ничего не может, наш Ромчик старенький стал, пьет много. Так, побаловаться...
– Что ты такое говоришь? Он меня полюбил по-настоящему. Я беременна.
– Случайно, – Леля пожала плечами, – кровь взыграла, ты новенькая, свеженькая и красивая. Ишь, глазища и вправду, как у василька, синие. А может, это вообще не он? А? У тебя кто-нибудь до него был?
Василиса кивнула:
– Федор, учитель немецкого.
– Видишь, а ты на дедушку грешишь, – усовестила Леля новую знакомую.
– Так я с Федором только целовалась.
– Значит, этот старый козел еще и первый у тебя?
– Да.
– А ты ему сказала?
– Нет, – удивилась Василиса, – а надо было? – И, не дождавшись ответа, добавила: – А разве может быть иначе, если влюбилась?
– Ой, какая же ты дурочка! Совсем провинциалка.
Василиса заплакала. Леля обняла ее за плечи:
– Не расстраивайся, беру тебя на воспитание. Всем помогу. Ромчик деньги даст. Он порядочный мужик, добрый, так просто не бросит.
– Зачем деньги?
– Ты же беременна, у тебя ни прописки, ни направления на аборт. У нас в Москве с этим строго!
– Знаю. Я ничего такого делать не собираюсь.
– У него есть знакомая акушерка, – не обращая внимания на лепет Василисы, продолжила по-деловому помреж. – Она на дому тебе чистку сделает. Освободишься, пойдешь в манекенщицы. У Ромы там свои люди.
– Где?
– На Кузнецком мосту в Доме моделей, знаешь, что это такое? Шмотки модные будешь демонстрировать, шляпки. С таким ростом только туда. Знаешь, какие там красивые девушки? Известные. Их в журнале мод печатают. Тебя там научат носить вещи, ходить по подиуму.
– Я и так умею.
– Ага, вразвалку, как лесоруб.
Василиса вспомнила свою маму Мадлен, ее грациозную походку.
– Любовника заведешь. Он тебе дорогие подарки будет делать. Все манекенщицы заводят любовников.
– А артисты? Леля промолчала.
– Ты про подарки говорила.
– Да.
– Какие дарят подарки?
– Конфеты в больших коробках, – воодушевленно начала перечислять Леля. – В витринах магазинов видела? Вку-сны-е! Из шоколада. Наверное, ты таких еще и не пробовала?
– Нет, и не пробовала, и не видела. Я еще по Москве не гуляла. Он меня сразу к тебе привез.
– Вот избавишься от этого, – Леля показала на живот Василисы, – мы с тобой по Москве походим. Пройдемся по магазинам. Духи «Белая сирень» в огромной коробке увидишь. Или, к примеру, – Леля мечтательно закрыла глаза, – «Голубой ларец»! Я тебе сейчас покажу. – Леля притащила красивую коробку, изнутри обитую белым шелком. В ней лежали две пустые бутылочки.
– Понюхай.
– Вкусный запах. Я только «Красную Москву» знаю.
– Тоже хорошие. А я «Лель» люблю. Тонкий аромат. Эту, – девушка нежно погладила коробку, – мне один настоящий мужчина подарил. А Ромчик, ну какой он муж? Даже его жена Маровская серьезно к нему не относится. У нее любовник, знаешь, кто был? Алонов.
– Маровская – жена Романа?
– А ты, дурочка, не знала?
Василиса вспомнила музыкальные фильмы, в которых воздушная голубоглазая Маровская пела, танцевала, а потом кавалеры в смокингах выносили ее, как пушинку, на руках в блестящем купальнике на сцену.
– Да ведь она такая, такая... – Василиса не могла подобрать слов.
– Была.
– А теперь?
– Теперь она уже старая и больная.
– Не может быть! – Василисе казалось, что артисты не стареют, что они бессмертны.
– Он ведь тоже не первой свежести. Лет пять назад, когда я с ним познакомилась, был ничего еще. Только большой бабник.
Василиса смотрела на Лельку широко раскрытыми глазами, ничего не понимая. Роман, который оказался первым мужчиной в ее жизни, говорил ласковые красивые слова о том, что впервые встретил девушку своей мечты, оказался женатым да еще бабником!
– У вас там, откуда ты приехала, все такие? – Лелька покрутила около виска пальцем. – Да он, пока мог, переспал со всеми женщинами Москвы и Московской области. А теперь... они жалеют его. Вот и я тоже.
– А если ты все знала, зачем ты с ним?.. – У Василисы слова застревали в горле. – Зачем он меня к тебе привез?
– Я в отдельном доме живу. Таких в Москве еще полно. Собственный, деревянный. Соседей нет. Никто ничего не увидит.
– А он в каменном, в большом, с лифтом?
– И с лифтером. Там только актеры знаменитые живут.
– Возле Кремля?
– Конечно!
– У моей мамы тоже в Москве свой дом был. Большой. И склеп фамильный. – Василиса, вспомнив о маме, расстроилась.
– Вы из буржуев?
Девушка не ответила.
– Никому не болтай. Буржуев никто не любит. Донос состряпают – и опять в свою Тмутаракань тю-тю!
– Я и не болтаю.
– Ты ведь комсомолка?
– Конечно.
– Вот и ладненько. Сегодня ложись спать, а завтра поведу тебя к акушерке. У тебя сколько недель?
– Целый месяц, а может быть, и больше.