Капризы женской любви
Шрифт:
– Раньше он у тебя тоже цвел?
– Нет, только на днях. – Максим схватился за голову и рассмеялся: – Он почувствовал, что вы вернетесь! Точно почувствовал. Теперь он ваш. – Максим приподнял цветок и протянул его мне. – Теперь вы знаете, как мы вас ждали... мы вдвоем.
Я посмотрела на Максима и подумала, как хорошо, что у меня есть он, тот, на кого всегда можно положиться.
И еще я думала, что женская любовь капризна, как этот цветок.
Холодный ветер измен сносит замерзшие от мороза лепестки. Недоверие, обман – листья желтеют, хиреет и засыхает цветок.
Но стоит вдохнуть в него
– Раздевайся.
– Прямо здесь?
– Да.
Он медленно стянул с себя рабочую куртку, оставшись в майке и брюках.
– Я... я только из-за вас. Знал, что вы рано или поздно... – Я видела, как он рад.
– Давай дальше.
Загорелое мальчишеское тело без накачанных мышц, узкий торс, обыкновенная человеческая грудь. А в ней – я дотронулась до ее левой части ладонью – бьется обыкновенное человеческое сердце. Бьется гулко, даже отдается у меня в ушах: тук... тук... тук...
– Давай дальше.
– Как дальше? – спросил, смущаясь, Максим.
– Снимай брюки.
– Может быть... в раздевалке? У меня там одежда.
Я покачала головой. Пусть думает, что у меня вот такой бзик. У меня действительно бзик.
Расстегнув пояс, он перешагнул через штанины.
– Идем. – Я схватила его за запястье и, ощущая, как бьется пульс, потащила из зала.
Он оглянулся на свою рабочую форму, словно прощаясь, прежде чем оставить ее в зале. Мы дошли до шкафчиков, там его одежда. Худенький, как тростинка, он стоит передо мной и во все глаза таращится, стараясь понять, что происходит. Ноги длинные, как у жирафа, подаренного мне Владом.
Действительно, длина ног важна у мужчин, так же как у женщин. Вот Влад, зная, что он коротконожка, прибегал к разным хитростям: туфли на каблуках носил, а когда работал в таможне, фуражку с высоким козырьком. Он сдвигал ее на затылок, отчего казался выше, стройнее, а от того и ноги длиннее. Максим был высокий и стройный от природы, без всяких ухищрений.
Стоя почти вплотную, потому что площадь раздевалки не позволяла отодвинуться, я ощущаю каждую клеточку его тела. Несмотря на кучу неприятностей, злость, обиды, его волнение, его радость, что я тут, передаются сильно-сильно. Я опустила глаза: то, что я вижу, не вызывает сомнений. Он хочет меня. Я беру в ладони его лицо и притягиваю к себе. Когда мы целовались, кто-то ввалился в раздевалку и тут же выскочил вон. Я была благодарна Максиму за верность, я желала его, как никого. Бабник и подлый обманщик Влад, рациональный американец Стив – все это у меня в прошлом. Это прошлое не вернется никогда. Максим – единственный человек, который преданно ждал меня и был ради меня готов на все. Даже грузчиком работать в моей фирме. Это чего-то стоит! Но он еще не знает, что я не одна.
– У меня скоро будет ребенок, – лепечу я.
Мне кажется, он не слышит, что я ему говорю. Он осыпает поцелуями мои глаза, лицо, шею. Он не верит своему счастью.
– Ты понимаешь, мальчик, что со мной произошло? У меня скоро будет ребенок!
– У нас будет ребенок, – выдохнул он в мои волосы. – Я вас люблю. Я вас очень люблю.
– Это так прекрасно! Так замечательно! Мне никто никогда не говорил таких слов! – У меня из глаз брызнули слезы.
Максим с недоверием посмотрел на меня.
– Никто? – переспросил он.
– Никогда, – подтвердила я. Он весь дрожал.
Я чуть отодвинула его и сказала: – Одевайся.
Он продолжал меня обнимать, не понимая, зачем ему одеваться.
Однако остановился и, повинуясь, впрыгнул в брюки. Сорочку я застегивала ему сама. По одной пуговичке. Когда я помогла заправить ее за пояс, пальцы коснулись возбужденной плоти. Еще мгновение – и мы бы так и остались в раздевалке загородного склада.
– Поехали. – Я дала команду себе и ему.
Он словно во сне потянулся за мной, боясь ослушаться.
– Такси. – Я не могла вести свою машину и бросила ее без сожаления у склада.
На заднем сиденье мы обнимались до исступления, борясь с собой и со своими чувствами.
Наконец, выползая из машины, растрепанная, обессиленная, я взглянула в бархатные глаза своего любимого.
Они горели счастьем. Крепко держась за руки, мы вошли в офис.
– Вам пришел факс из Америки. – Лягушка встречает меня с папкой в руках. – Это первое, второе – звонил Влад, он вернулся, скоро будет здесь, и... – Влажные глаза Лягушки излучали повиновение и преданность. – Я ему не говорила, что вы вернулись. Правильно?
– Факс из Америки? – переспросил Максим, его взгляд напряжен. Он не отпускает мою руку.
– Черт с ним, с этим факсом, – говорю я, чтобы не расстраивать его.
– Нет-нет, прочтите, – настаивает Лягушка.
Я, не отпуская руки любимого, читаю послание:
«Дорогая! Сожалею, что не успела объясниться с тобой. Мы расстаемся со Стивом. Я ухожу к отцу своего будущего ребенка. Желаю счастья. Нэнси».
И приписка:
«Вернись, пожалуйста. Стив».
Максим заглядывает через плечо.
Последние строчки он читает вместе со мной, потом печально отпускает мою руку – по пальцам, каждый по очереди, словно прощаясь.
– Глупышка, – шепчу я ему, – звони маме.
– Правда?
– Правда. – Я затаскиваю его в свой кабинет.
– Звонить прямо сейчас? Я качаю головой:
– Сначала иди ко мне.
Он сбрасывает пиджак и неуверенно приближается ко мне. Через секунду я теряю над собой контроль.
Стон вызывает переполох в офисе. Робкий стук в дверь:
– Вам плохо?
Растерзанная, я открываю дверь: перед нами широко раскрытые глаза Лягушки и щелочки у сотрудниц, которых Влад называет серыми мышами. Как я их перепугала!
– Нам хорошо! Хорошо! Лучше всех, понимаете?
Серые мыши хлопают в ладоши:
– Мы так ждали вас! А Лягушка пятится к выходу:
– Вы меня уволите?
– Оставайся, – великодушно разрешаю я. – Будешь у Максима секретарем. Теперь он вместо Влада. Согласна?
– Конечно, – квакает она.
И в это время, словно на сцену в спектакле, входит Влад. Он, как всегда, загорел, свеж и удовлетворен. Италия пошла ему на пользу. Одет в тоненькую белую сорочку с широкими, по моде, манжетами, в настоящий костюм от Гуччи. Не подделка от Патриции.