Карафуто
Шрифт:
Юноша знал, что сейчас его никто и ничто не спасет, кроме собственных ног. Эти замечательные сильные ноги, упругие и мускулистые — только на них и была надежда.
Володя бежал, как лось, спасающийся от лесного пожара. Вспоминая потом об этом беге, он удивлялся, что не расшибся о стволы встречных пихт…
Давно затихли далекие выстрелы, настали сумерки, а Володя все не останавливался. Спасение было в том, чтобы оказаться как можно дальше от страшной и ненавистной лаборатории. Лишь когда упала ночь и в темноте нельзя было видеть
Проснулся он от человеческих голосов, которые вскоре затихли, но юноша слышал, как где-то далеко трещали сухие ветки. Так трещать они могут только под ногой человека. Звери ходят в тайге неслышно и осторожно.
Володя снова бросился бежать. Он прилагал большие усилия, чтобы не шуметь. Это ему удавалось. Только иногда под ногой стреляла сухая веточка, но вокруг в тайге стояла торжественная тишина, и ничто не указывало на присутствие врага. Володя подумал, что если и была за ним погоня, то теперь самураи, наверное, уже потеряли след и отстали. Да это просто глупость — ловить беглеца в дикой тайге.
Целый день шел Володя, продираясь сквозь чащу. По дороге насобирал немного ягод. Ягоды были зеленые и невероятно кислые. Володя набил себе оскомину, но съел их все до последней.
Когда солнце склонилось к закату, уставший беглец стал готовить себе постель между кучами валежника. Два огромных сосновых ствола, опрокинутые бурей, тесно прислонившись друг к другу, образовывали барьер, за который Володя набросал хворосту, а сверху зеленых ветвей и листьев папоротника. Постель была готова. Попив воды из небольшого болотца, он улегся.
Вверху, над вершинами деревьев, еще стояла тихая предвечерняя полумгла, но в тайге между стволами сосен уже залегла ночь.
Володя еще не успел заснуть, как вдруг над его головой послышалось знакомое глухое рычание. Он хотел сорваться и… встретился с зелеными огоньками зрачков и длинными белыми клыками скалящегося пса.
АИНЕЦ
Трое японских полицаев с большим рыжим догом дошли до болотца. Пес заволновался и порывисто натянул поводок.
Полицаи видели теперь, что встревожило собаку. Возле болотца ясно отпечатался человеческий след. Он был совсем свежий. Человек здесь пил воду и отсюда ушел в чащу, где начинался валежник. Отпечатки следов терялись в зарослях папоротника.
Полицаи начали совещаться. Они были очень уставшие. Один из них хромал, у другого на щеке засохла кровь — сучок сорвал кожу.
Быстро надвигалась таежная полумгла.
— Мы дальше не можем идти, — сказал один из полицаев. — Мне кажется, мы заблудились. Что же касается преступника…
— Он совсем недалеко, — подхватил второй. — Посмотрите на пса, как он рвется вперед. И эти следы свидетельствуют, что…
— Подождите,
— Но…
— И не беспокойся. Пес залает, если надо будет. И тогда мы поспешим ему на помощь.
Полицай отцепил от ошейника конец поводка, и дог бесшумно помчал в чащу, беря след.
Опасность становится безмерно страшнее, если появляется неожиданно.
«Конец! Меня поймали!» Юноша ждал, что сейчас услышит шаги и голоса людей, которые его схватят. Тем не менее прошло несколько секунд, показавшихся вечностью, а вокруг, как и раньше, была тишина и темнота, и только потихоньку рычал пес.
Юноша быстро пришел в себя, и тогда новая мысль пронизала его мысли:
«Да это же, наверное, Гохан!»
Боясь пошевелиться, Володя тихим и спокойным голосом позвал:
— Гохан! Ты не узнал? Это же я! Гохан!
Рычание прекратилось. Юноша осторожно встал на локоть. Гохан отступил, и в темноте Володе показалось, что пес даже завихлял хвостом.
«Итак, я не ошибся: это, в самом деле, Гохан!»
И, встав на ноги, Володя тихо, но строго приказал:
— Гохан, иди прочь! Иди прочь!
Пес постоял, потом повернулся и ушел, и уже издали под его лапой треснула сухая ветка.
Володя был убежден, что вслед за псом придут полицаи. Нельзя было оставаться здесь ни минуты.
Юноша снова тронулся в путь. Но он знал, что это чрезвычайно трудная вещь — идти через тайгу ночью. И вдобавок вокруг была страшная глушь, и совсем неизвестно, куда следовало идти. Что, если наткнешься прямо на полицейский отряд?
Володя сел на упавший ствол дерева и так просидел до рассвета.
Он едва не плакал от жалости к самому себе. Такой он был маленький среди нетронутой таежной глухомани. Но ни на миг не угасала в его сердце живая искра жгучего желания — все вынести, все преодолеть, возвратиться на родину и спасти отца.
И здесь появлялись такие воспоминания, такие родные и любимые лица, что сердце начинало неистово колотиться в груди, рваться наружу, словно оно было заперто в тесной железной клетке.
Три дня шел Володя сквозь тайгу. Мучил голод. По дороге он ел корешки, растения, ягоды. Потом посчастливилось палкой добыть дятла. Он показался самой вкусной едой в мире.
Иногда случались рябчики, но добыть их было невозможно. Володя сожалел, что, убегая, выбросил револьвер.
В конце третьего дня пути юноша пересек высокие сопки, покрытые густым лесом. И решил, что надо идти напрямик. До сих пор он шел просто на север. Не хотелось уклоняться от направления, обходить сопки. И вдобавок это забрало бы много дополнительного времени.