Карагач. Книга 1. Очаровательная блудница
Шрифт:
– Табак куришь, значит, и впрямь здоровый, – кряхтя, заметил Христя. – А я по весне голову застудил, до сей поры маюсь.
– И полечить некому?
– Дак знающих людей не осталось. Старые поумирали, молодые беса тешат приговорками. Сказывают, есть ешшо бабка, в горах живет, но огнепальных не принимает, отступники, мол, душу анчихристу продали. Не жалует…
– Много ли ваших по Карагачу осталось? – как бы невзначай спросил Стас.
– Маленько есть. А что, тянет тебя на Карагач?
– Тянет, –
– Оно всегда так…
– Нынче у вас тут благодать наступила. Даже невест красть не надо. Вон их сколько на Гнилой.
– Это верно, паря. Нынче отроков добычей берут. Все навыворот пошло…
– Ты-то добыл себе жену?
– А то как же! – Христофор стриганул лукавым глазом и говорить на эту тему не захотел. – Ты по какой надобности-то приехал ныне? Заделье какое на Карагаче нашел? Может, снова жиру пошукать? Или от душеваной истомы?
– От истомы, Христофор…
– А я слыхал, клады копать собрался?
Такого вопроса Рассохин не ожидал и сразу не нашелся что ответить.
– Откуда слыхал-то? – спросил будто бы нехотя.
– Дак по реке-то далеко разносится… Ежели тебе места указать надобно, так я возьмусь. Знаю, где станы стояли, скиты, обители…
Столь внезапное предложение, прозвучавшее из уст огнепального, повергло Рассохина в немой шок. Действительно – все навыворот! Или он – добрый ангел Карагача, приходящий на помощь в самых трудных ситуациях, и одновременно дьявол, ибо участвовал в похищении Жени Семеновой…
– Ладно, Христофор, я подумаю, – не сразу и уклончиво сказал он. – Где тебя найти, если что?
– Будешь на Гнилой, так привяжи, – и оторвал от подола рубахи ленту. – На куст где-нито. Я тебя сам сыщу.
– С чего ты взял, что буду на Гнилой?
– Как не быть, раз карася икряного туда увезли?
– Какого еще карася?
– Мужика с пузом. Веселый такой…
– Ты его видел?
– Не, люди сказали. – Христя взял винтовку и направился к обласу.
– Где Женя Семенова? – в спину ему спросил Рассохин.
– Кто?
– Отроковица, которую вы с племянником похитили?
Он обернулся, пощупал свою голову и болезненно поморщился.
– Вон что ты вспомнил, паря… Разве не знаешь, где? Не ведаешь, отчего тебя на Карагач тянет?
– Нет…
– Дак застрелил же ты блудницу, паря. Или позабыл?
Огнепальный столкнул долбленку на воду, сел в корму, скрестив по-турецки ноги. Рассохин машинально подошел к кромке берега.
– Не может быть! Ты врешь!
– На моих глазах и кончил. – Христя оттолкнулся от берега. – И свидетелей не надо… Мы с Прокошкой в болоте ее утопили. Да и поделом ей!
Развернул облас на месте и погреб в темнеющий редкий кустарник…
15
ОМОН Гохману не дали, впрочем, как и вертолет. Техническое оснащение составлял еще один мотор, взятый в МЧС вместе с мотористом, а живую силу – оперуполномоченный капитан Рябыш, следователь прокуратуры Кошкин и при них милицейский сержант. Сотрудники приехали на казенной лодке и причалились первыми, причем довольно ловко десантировались с автоматами наперевес, верно, рассчитывали захватить Матерую со свитой, и сразу посыпались вопросы – где, кто, когда? Рассохин их угомонил, вкратце объяснив, что гости отбыли еще вчера и никакого вреда ему не нанесли.
Тем часом участковый с двумя пассажирами барражировал по заводи и причалил, когда ему помахали. В лодке оказался профессор Дворецкий, грузный, короткорукий человек с седыми космами, и еще один, поменьше, с головой завернутый от холодного утреннего ветра в офицерскую плащ-накидку. Когда все уже были на берегу и разминали ноги, этот в плаще остался в лодке, а Дворецкий чинно представился и пошел в атаку.
– На каком основании вы здесь находитесь? – сразу же наехал он неожиданно высоким, женским голосом. – Я уполномочен Академией наук и лично губернатором области Контролировать этот район.
– На основании конституции, – отпарировал Рассохин, – статьи о свободе передвижения.
– Вы проводите здесь поисковые работы и раскопки!
– Я сижу на острове, как Робинзон. И у меня нет даже лопаты.
– Прошу предъявить Открытый лист! – потребовал профессор. – В присутствии работника прокуратуры!
Сотрудники отчего-то переглядывались и улыбались, не проявляя никакого рвения в службе.
– Ему проще дать, чем отказать, – шепотом, на ухо, посоветовал Гохман. – Он нас по дороге примучил…
Рассохин вынул из рюкзака папку с документами, отыскал среди бумаг заблаговременно изготовленную копию письма Минкульта и торжественно вручил Дворецкому. Тот полез по карманам искать очки, и показалось, сейчас достанет пенсне, однако он вынул толстенные окуляры на резинке, повесил их на породистый нос и принялся читать. Комары садились на лицо и руки – он машинально отмахивался и тщательно изучал текст. Гохман тем временем развел костер, сотрудники сели к огню, и тут Кошкин спохватился:
– Что же мы барышню в лодке оставили?
Стас вмиг забыл о Дворецком и бумагах – неужели?! На правах хозяина острова он сбежал к лодкам и увидел Лизу. Она показывала знак – молчи, и когда подал ей руку, помогая ступить на землю, прошептала:
– Мы не знакомы! Иначе вся конспирация к черту…
– Тогда давайте знакомиться, – громко сказал он. – Стас Рассохин.
– Елизавета!
Не выпуская ее руки, Рассохин привел Лизу к костру и усадил на лесину.
– Сейчас будем пить чай, – произнес ворчливо. – Чья идея взять сюда женщину?