Каракалпак - Намэ
Шрифт:
— Ты мудр, — сказали приближенные, — и решение твое правильно, да будут праведны последствия его!
Пятнадцатилетний наследник царя воссел на отцовский престол и первый год был милостив и терпелив. Но потом вдруг переменился, словно перевернулась душа его. Стал он зол и жесток, нетерпим и несправедлив. Если приходили к нему с жалобой, то велел он наказывать обе стороны: и жалобщика, и обидчика. Если приходили за советом, то гнал прочь. Ничем не могли его ублажить и умилостивить. Он не терпел мужских бесед, танцы женщин приводили
Гуляя по городу, он бил плетью встречных, не щадил и женщин. Даже малые дети возбуждали в нем злобу.
Старый царь не раз пытался увещевать и усовестить своего наследника. Царевич почтительно выслушивал слова отца, искренне раскаивался, но, оказавшись на троне, вновь гневался и гневил людей. Толпами шли люди к бывшему царю, ища у него защиты. И понял он, что наследнику не удержаться на троне. Стоит только ему умереть, как царевича низвергнут или злодейски убьют.
Эта мысль постоянно терзала душу старого царя, и не в силах был он попять, что происходит с его наследником. Никогда тот не был таким озлобленным, а был он всегда ласков и нежен, улыбчив и приветлив. Не найдя ответа, обратился он к известному в тех краях знахарю, гадателю и прорицателю.
Выслушал гадатель царя и сказал:
— Позови наследника.
Вошел царевич. Гадатель долго глядел на него и наконец сказал:
— Если я открою тайну прошлого и вы оба поймете, что слова мои правдивы, тогда признайте, что ведомы мне и тайны будущего, и согласитесь исполнить мои советы.
— Говори, — велел царевич, — но если соврешь, то тебе снимут голову с плеч, и я с удовольствием посмотрю, что скрывалось в твоей голове.
— Слушайте меня! Царевич — не юноша, а девушка.
— Как смел ты вымолвить это? — закричал наследник, хватаясь за саблю.
— Оставь его, — задержал царь руку царевича. — Сам знаешь, что он говорит правду. Да, прорицатель, ты не ошибся. Я долго ждал наследника, но вместо сына родилась дочь. Не хотел я оставлять свой престол кому-либо другому и потому велел объявить подданным, что бог даровал мне сына. Я дал дочери мужское имя. Кроме нас с женой, никто не знал об этой тайне. Жена унесла ее в могилу. Ты открыл тайну прошлого. Возвести же, что ждет нас в будущем, и посоветуй, как избежать худшего.
— Любовь, — сказал прорицатель. — Любовь делает человека милосердным. Если он не может любить и быть любимым, то озлобляется, начинает ненавидеть весь мир. Выдай замуж дочь свою. Она родит сына. Внук твой и станет твоим наследником. Я все сказал.
Услышав эти слова, царевич разрыдался.
И еще. Праотец человеческий Адам-ата поженил всех своих многочисленных сыновей, и пришла пора выдавать ему замуж свою единственную дочь. Он решил, что не будет дожидаться сватов, а сам найдет ей жениха. Приняв такое решение и не тратя времени даром, он тут же вышел из дома, сел у входа, подостлав под себя коврик, и стал разглядывать проходящих, прикидывая, кто из них годится ему в зятья.
Вдруг
— Эй, джигит! — окликает его Адам-ата. — Не хочешь ли зайти ко мне в гости? Там в доме нас ждет богатый дастархан, а прислуживать нам будет моя молодая красивая дочь.
— Спасибо, Адам-ата, — отвечает парень, — Твое приглашение — честь для меня. Я не посмел бы от него отказаться, но спешу но неотложному делу. Через час вернусь и буду твоим гостем.
Парень ушел, и Адам-ата подумал: «Э-э. Хитрит он. Судя по глазам — не дурак и должен понимать, о чем речь веду. Раз ушел, значит, не хочет становиться моим зятем. Так можно год прождать его возвращения и остаться ни с чем. Поищу-ка я еще кого-нибудь».
Прошло не так уж много времени, и увидел он другого парня. Тот был пониже ростом, но зато телом крепче. Лицо не такое красивое, по зато улыбчивое, и в глазах чертики.
— Эй, джигит! — окликает его Адам-ата. — Ты мне приглянулся. Почему бы и не посидеть нам за одним дастарханом? К тому же смекни, что ухаживать за нами будет моя молодая дочь.
— Адам-ата, я смекалистый, я смекнул. Скажи дочке, чтоб она поставила плов. На это как раз час уйдет, а через час я обернусь, и ты увидишь меня за своим дастарханом. До встречи! — И убежал.
Пригорюнился Адам-ата.
«Нет, — думает, — этот ветрогон и соврет — не дорого возьмет. Жди его теперь. Как же, дождешься… Надо следующего поискать».
Подождал он ни много ни мало и видит юношу. Ничего особо привлекательного в нем нет, но и отталкивающего тоже. Не красавец, но и не урод, не статен, но и не кривобокий, не высок и не низок. Но главное, не спешит, как те двое, шагает себе неторопливо. Адам-ата на этот раз не окликает прохожего, а решил сам подойти к нему.
— Ассаляму-алейкум, джигит.
— Вуалейкум-ассалам, Адам-ата.
— Нет ли у тебя каких срочных дел? Не отвлекаю ли я тебя от чего-то неотложного? Ведь у нас как говорят? «Не задерживай друга, чтобы он не опоздал. Не задерживай врага, чтобы он не узнал твоих тайн». Тебя я хочу считать другом, вот и интересуюсь, не могу ли я попросить тебя задержаться?
— Все срочные дела, Адам-ата, я уже успел переделать. А те дела, что остались, могут и подождать. Так что если я чем-то окажусь вам полезен, то буду рад услужить.
— Нет, спасибо. Пусть нам услужит моя красавица дочь, пока мы оба посидим за моим дастарханом. Как ты на это смотришь?
Парень не стал отказываться, не стал, как другие, просить отсрочки, а тут же согласился. Только подошли они к двери, заметил Адам-ата, что и те два джигита поспешают к нему. И екнуло сердце старика, стало ему стыдно: «Ой-бой! Что же я скажу им? Сам зазывал, сам теперь отказывать буду. Позор-то какой на мои седины! — Тогда взмолился он:- Спаси, господи! Выручи меня. Придумай что-нибудь».