Карантин
Шрифт:
Он с трудом повернул голову и уставился на меня, сидели-то мы рядом. Угадав его затруднения, я сказал:
— А ты полагал, что вампиры, насосавшись крови, спят в гробах и больше им ничего от жизни не надо?
Именно так или примерно так он и думал, судя по сложному выражению физиономии, но ничего не сказал. Впрочем, не до разговоров стало. Судя по тому, что снаружи зародился и принялся нарастать некий гул, опыт, ради которого нас заперли, начался. Гессе глубоко вздохнул, собираясь с мужеством, но я уже не отслеживал его страхи, целиком сосредоточившись на своих ощущениях.
Кабина начала
Гул нарастал, наверняка и скорость тоже, меня уже ощутимо прижимало к спинке кресла и вместе с тем, как возрастала опасность происходящего, пробуждался страх, уже захвативший моего компаньона, наверняка предварённого о происходящем заранее. Я пока что решил не особенно нервничать. Разобраться прежде в деталях. О чём-то напоминала эта круговерть, о вещах и временах давно забытых, потому слово выскочило не сразу, а едва оно прорезалось в памяти, как я не удержавшись выразил свою догадку вслух:
— Это же центрифуга.
Гессе в ответ лишь застонал. Накрыло его качественно.
Глава 11
Как только я понял, что за штуковина принялась мотать меня по замкнутому пространству ангара, страх сразу улёгся, да невелик он и был. Сидел я удобно, ничто не тревожило, и уверенность, что люди опробовали сооружение прежде чем запихивать внутрь одного из своих, помогала не думать о скорости, с которой гонялась в пространстве маленькая кабина.
Моё тело, по мере того, как злая сила искусственной перегрузки всё отчётливее впечатывала его в кресло, привычно приспосабливалось к изменяющимся условиям. Дискомфорта я не испытывал и, поскольку занятий никаких не предполагалось, принялся размышлять о том, чему явился свидетелем и участником.
В отличие от людей я ведь помнил старые времена, корабли, перенесшие нас сюда с Земли, даже историю космонавтики, хотя и смутно. До изобретения антиграва, так ведь и тренировали будущих астронавтов для предстоящих первых полётов. Я хорошо знал, что отрыв от планеты требует немалых усилий, и ощущения от перегрузки человек испытывает не самые приятные.
Добрые дяди и тёти, загнавшие переселенцев в карантин, позаботились отнять продвинутые технологии того времени, да и не до величия небес было брошенным на произвол судьбы людям, занятым выживанием на чужой планете. Если бы нам только космических кораблей не хватало! Провисло почти всё, рухнули технологии и материальная база, так многое пришлось восстанавливать с нуля, что стоило оглянуться назад и даться диву: ведь нам немало удалось. Да что там скромничать — много!
Люди справились. А вампиры? Помехой мы служили подрастающему новому человечеству или подмогой?
Углубиться в эти великие философские думы не дал глухой стон, ворвавшийся в стройную череду мыслей. Меня самым наглым образом прервали. Я недовольно покосился на партнёра по испытаниям и обнаружил, что тому приходится совсем скверно.
Лицо бедняги искажала болезненная гримаса, выглядевшая особенно жуткой на фоне перегрузочных отёков, кожа взмокла, глаз он вообще не открывал, а
Я впервые внимательно оглядел кабину. Поставили же здесь наблюдающую камеру, возможно, есть и микрофон, и почему люди не пристегнули следящие датчики хотя бы к человеку, если вампир для них величина неважная? Я сконцентрировался на том, чтобы привести в надлежащий вид горло и прочее, за счёт чего получаются звуки, а потом рявкнул в унылую пустоту кабины:
— Угробите же мужика, люди, замедляйте скорость! Он не притворяется, он на самом деле дохнет! Если у вас другого такого нет, то надо срочно спасать этого!
Голос зычно и незнакомо прозвучал в тесноте замкнутого пространства, я сам слегка оторопел от суровости своих интонаций. Гессе и тот отреагировал хаотичным шевелением местами ещё повиновавшегося ему организма, снова застонал, а потом, если верить моим ощущениям, вообще потерял сознание.
Ну час от часу не легче! Я, признаться, испугался. Привязался уже отчасти к хамоватому приятелю, а кроме того, я ведь не знал толком: единственный он экземпляр грядущей серии, уникум в своём роде или таких целая очередь выстроилась к центрифуге, только мне её не показали. Угроза утраты важной технологии беспокоила не на шутку: у меня ведь имелись как специалист, так и деньги для возможных вложений. А что? Имел я право об этом печься. Да на продаже таких усилителей всякий мог наварить состояние, почему тогда не я?
В общем много гуманных и меркантильных соображений пронеслось в голове, несмотря на подчиняющее воздействие перегрузки. Я снова воззвал к невидимым наблюдателям, а между тем попытался хоть как-то поддержать товарища по несчастью. Вампиры умеют, как я уже говорил, синхронизировать свой организм с человеческим и воздействовать на него тем или иным способом. Можно сделать хуже, а можно и помочь. Я уже успел подстроиться под эмоциональный фон Гессе, потому дело двигалось неплохо, но всё же вздохнул с облегчением (фигурально выражаясь), когда кабина начала замедляться.
Происходило торможение так же медленно, как и разгон, что я счёл вполне разумным. С кинетической энергией шутки плохи — мне ли не знать. Гессе ещё держался каким-то краем за лохматые края жизни, но действовать следовало быстро. Я отстегнулся от кресла много раньше, чем лишняя тяжесть исчезла совсем и положил ладони на грудную клетку человека, чтобы помочь ей вздыматься и опадать, а потом распахнулся люк, и меня отшвырнули от тела. Ну, то есть, попытались отшвырнуть, потому что я сам их вымел прочь, только заскрежетала по полу лестница, опрокинутая с колёс, и вопли падавших людей внесли в этот противный звук приятную ноту разнообразия. Пока ретивые помощники снова не набежали, разорвал так мешавший мне костюм Гессе и продолжил волшебные пассы.