Карантин
Шрифт:
Особой защиты у него не было, зато он был маленьким, почти незаметным и сверхнадежным. Но он не был предназначен для сражения и не мог бороться против всего мира.
Подготовку Челси Орбитал провел самым тщательным образом. По-видимому, завершать строительство врат придется уже ей. Велики ли шансы на успех? Это нельзя вычислить: у Орбитала попросту не было необходимых данных.
Объект обработал таблицы и добрался до заключительного пункта на своем обширном дереве решений. Если планета сможет оказать сопротивление колонизации, обнаружит и атакует Орбитал, значит, ее следует квалифицировать как долгосрочную угрозу.
Угрозу, которая должна была быть непременно устранена.
Он приступил к модификации своего последнего зонда.
Гутьеррес вошел в малый Оперативный штаб, словно опытный участник боев без правил: агрессивный и возбужденный до крайности. Следом за ним в помещение зашли Том Маскилл и Ванесса Колберн. Их лица выражали крайнюю озабоченность и решимость.
Ах, подумал Мюррей. Молодые, энергичные…
Гутьеррес, Маскилл и Колберн уселись в свои кресла. В Оперативном штабе их уже дожидались Дональд Мартин и члены Объединенного комитета начальников штабов.
Снова аншлаг, подумал Мюррей.
Лонгуорт обрадовался, что Ванесса тоже здесь: ему хотелось, чтобы она это увидела.
— Ну, хорошо, Мюррей, — начал Гутьеррес, — я только что досрочно завершил встречу с российским послом по поводу кризиса в Финляндии. И все ради того, чтобы услышать ваши срочные новости. Итак?
— Господин президент, — сказал Мюррей, — Полностью оправдалась погодная теория Маргарет Монтойи. Мы считаем, что засекли источник инфекции.
Лонгуорт вывел на большом мониторе подробную карту Среднего Запада.
— Вот местоположение первой конструкции, — сказал он. В местечке Ваджамега, штат Мичиган, зажглась красная точка. — Синие точки обозначают приблизительные местоположения носителей за семь дней до того, как мы атаковали первую конструкцию, а зеленые линии указывают направление ветра.
Гутьеррес внимательно изучил карту, затем коротко кивнул.
— А вот аналогичная информация для организмов носителей из Мейзера, Южного Блумингвилла, Глиддена и Гэйлорда, штат Мичиган. — Произнося название каждого городка, Мюррей добавлял на карту желтую точку. — При этом мы получили вполне достаточно сведений, чтобы провести триангуляцию и определить конкретную зону поиска.
Мюррей нажал еще несколько клавиш. Масштаб карты увеличился, и теперь на ней были видны юго-западная часть Мичигана, северо-запад Огайо и северо-восток Индианы.
— Все равно огромный район, — заметил Гутьеррес.
— Совершенно верно, сэр, — сказал Мюррей. — Но это помогло конкретизировать область поисков. Нашим компьютерам, занимающимся обработкой изображений, потребовалось трое суток, чтобы выявить визуальные аномалии, но в результате мы обнаружили это.
Мюррей снова щелкнул клавишей. Карта с экрана исчезла, вместо нее появилась зернистая фотография предмета, похожего на полупрозрачный камешек в форме слезы, заостренной с обоих концов.
Встрепенулись и заерзали все присутствующие, в том числе и Ванесса Колберн. Мюррей чувствовал себя, словно дирижер оркестра, который готовился сыграть самую эмоциональную часть симфонии. В помещении ощущалось волнение и какое-то облегчение. Наконец-то перед глазами была четкая цель, а время, когда они палили из пушки по воробьям, прошло.
— Что за… — пробормотал Гутьеррес.
— НАСА убеждено, что это объект искусственного происхождения, — пояснил Мюррей. — К тому же очень маленький, не больше пивного бочонка.
— А почему мы его раньше не могли засечь?
— Здесь много непонятного, сэр, — ответил Мюррей. — Объект неподвижен, он висит примерно в сорока милях над Саут-Бендом, штат Индиана. Он каким-то образом искривляет свет, что делает его, по большому счету, невидимым. Но аналитики смогли определить визуальные колебания. Им пришлось написать программу, объединившую изображения из пяти различных источников, а затем создать эту компьютерную модель.
— То есть вы хотите сказать, что эта картинка — не настоящая?
— Не совсем, сэр, — ответил Мюррей. — Мне объяснили на простом примере. Предположим, вы уронили в бассейн контактную линзу. Она не совсем невидима, но если вы не знаете о том, что там лежит контактная линза, то никогда ее не увидите. Если же я попрошу вас посмотреть в конкретный угол, при этом забыть об остальной части бассейна, и поискать там то, что почти не выделяется на общем фоне, и при этом у вас будет куча помощников, то, в конечном счете, рано или поздно, вы все-таки сможете заметить линзу и выяснить, что это такое. НАСА пока не знает, каким образом объект может висеть там неподвижно. Он никуда не дрейфует. Для поддержания такой стабильности нужна уйма энергии, но там нет ничего: ни волн, ни лучей, ни вообще каких-либо признаков энергетических выбросов. Такое вроде бы невозможно.
— Как так?
— Невозможно, и все. Противоречит всем законам физики, — объяснил Мюррей. — Там все стабильно.
Гутьеррес с интересом уставился на размытую слезинку на экране.
— Может быть, объект не один и где-нибудь есть другие?
— Теперь, когда точно известно, на какие аномалии следует обращать внимание, специалисты проводят глобальные поиски. Но, по-видимому, этот объект единственный в своем роде.
— Но почему именно мы? — воскликнул президент. — Почему не Россия? Или тот же Китай? Что по этому поводу говорят в НАСА?
— Они считают, что нам просто не повезло, господин президент. Если это действительно дело рук пришельцев, то, скорее всего, объект завис над первым подвернувшимся материком. Мы, может быть, никогда об этом и не узнаем, если только вы не захотите с ним пообщаться.
— Пообщаться? — удивился Гутьеррес. — С ним уже и так установлена связь. И его послание к нам весьма четкое и недвусмысленное. Очевидно ведь! Нет… я даже не попытаюсь налаживать с этим объектом какие-либо контакты. Пусть его разнесут ко всем чертям!