Карасёнки-Поросёнки

Лигун Юрий Аркадьевич

– Зачем стучать, когда звонок есть? – спросил папа точь-в-точь, как бабушка.

– А чем звонить, когда руки помидорами заняты? Еле доволок… Держи!

Освободившимися руками Витькин Колька соскрёб с себя кирзовые сапоги, измазанные глиной, и поставил их у лестницы.

– Ну ты даёшь! – удивился папа. – Лето же на дворе!

– Лето летом, а в сапогах кости целее.

– Это почему?

– Потому что пар костей не ломит. Тем более, я на курсы трактористов приехал. Классификацию повышать.

– Квалификацию, – поправил гостя папа и специально для Капы объяснил: – Квалификация – это когда ты научишься читать, а классификация – когда расставишь по местам свои игрушки.

– Ну, Андрей Семёнович, ты прям профессор! Хуже нашего председателя. Вроде говоришь словами, а ничего не понятно.

– Коля, ты бы сапоги с площадки забрал, а то утащат.

– Не утащат. Они у меня с секретом. Я их и в Карасёнках завсегда снаружи держу, чтоб внутри запах не портить, – объяснил Витькин Колька и достал из кармана колокольчик размером с большой помидор.

За колокольчиком потянулась леска. Гость ловко обмотал леской сапоги и захлопнул двери. Потом он повесил колокольчик на вешалку и потёр ладони. Раздался скрежет, словно кто-то провёл кирпичом по железной тёрке.

– Во, а это кто тут нас хлебом-сыром встречает! Никак Капитолина Андреевна?

Витькин Колька потрепал Капу кирпичной ладонью по голове и быстро съел бутерброд.

– Вкусно, – похвалил он, – только хлеба мало. Но это ничего: я с собой две буханки прихватил.

– Ты, наверное, есть хочешь? – догадался папа. – А мы как раз завтракаем. Чай пьём…

– Нашли чем завтракать! Организму с утра крепкая еда требуется, чтобы зубы не шатались. Типа – борщ. Борщу никакой карась не страшен!

– Не карась, а кариес, – поправил папа и, посмотрев на Капу, с нажимом добавил: – Кариес – это болезнь такая, которая дырки в зубах прогрызает, если их, конечно, не чистить.

– Правильно, – согласился Витькин Колька. – Я Егорычу раз начистил… Так у него теперь заместо старых дырок новая челюсть. Железная! Он ей гвоздь перекусывает: хрясь – и нету… Ну да ладно, чего мы стоим, как неродные? Наливай!

* * *

Витькин Колька оказался галантным кавалером. Махнув кружку чая, он ткнул пальцем в бабушку и сказал:

– Моя похуже будет. Главное, на том конце деревни живёт, а слышно, как за стенкой. Так что тебе, Андрюха, с тёщей ещё повезло, хотя время, как говорится, своё возьмёт…

От этих слов бабушка Тоня покрылась густым румянцем и сразу помолодела лет на десять. Папа хотел что-то сказать, но не успел, потому что Витькин Колька повернулся к маме и аж присвистнул от восхищения:

– Хорошая! Только чего она у тебя худая, как решето? Вот у меня Катька пудов на шесть тянет, хотя рука, конечно, тяжёлая – сразу не увернёшься…

После этих слов наступила длинная пауза. Первым пришёл в себя папа.

– Знакомьтесь, – сказал он. – Это Николай Викторович из деревни Карасёнки. Друг детства. Приехал на курсы трактористов, помидоры привёз.

– Вот именно, друг с самого детства! – оживился Витькин Колька. – Мы с Андрюхой давали жару! Один раз, было, сарай спичками подожгли. Вся деревня тушила, а он всё равно на свиноферму перекинулся. Председатель за мной полдня с граблями гонялся. А Андрюху сразу поймали, потому как он на кизяке поскользнулся…

– А что такое кизяк? – спросила Капа, потому что на кухне опять стало тихо-тихо.

– Коровья какашка, – охотно объяснил Витькин Колька и быстро допил Капин чай. – Смышлёная девка. Вся в папку. Андрюха у нас в школе самый умный был, не считая поведения.

– Капитолина, иди к себе, – строго сказала красная бабушка. – Нечего тут взрослые разговоры слушать.

– Ну, бабушка… – заканючила Капа.

– Ничего, пускай сидит – ума набирается. Боевая девка! Помнишь, как ты на рыбалке потонула?

– Как потонула? – хором закричали мама и бабушка.

– А так: бульк – и всё! Хорошо, что у меня багор был.

От такого объяснения бабушка из красной стала белой, а мама тихо прошептала:

– Андрюша, но ты ничего про это не рассказывал…

– А чего он расскажет, когда сам на повороте с мотоцикла выпал.

– Ой! – сказала мама.

– Ай! – взмахнула руками бабушка.

– И ничего страшного: он в кустах застрял, хотя мог, конечно, и мимо промазать.

– Так, Коля, хватит воспоминаний! – сказал папа дрогнувшим голосом. – Лучше расскажи, что ты делать собираешься.

– Да я ж тебе уже сто раз говорил: буду экзамен на трактор сдавать. Мы как раз два новых получили, а тракторист один – дед Кондрат. Да и тот спит в оглоблях. Он в том году на Первое мая задрых чуток, а трактор не выключил… Ну и снёс столб вместе с репродуктором и наглядной агитацией.

– Куда снёс? – спросила Капа.

– Известно куда – в клуб! Всю крышу разворотил к свиньям собачьим. Крыша-то деревянная, а столб-то бетонный. Хорошо хоть не прибил никого до полной смерти, хотя завклуба потом два месяца глазом дёргала.

– Николай Викторович, вы такие жуткие истории рассказываете, что даже страшно слушать, – заёрзала на табуретке бабушка Тоня.

– Почему жуткие? У нас в Карасёнках житуха, наоборот, спокойная. Правда, Андрюха?

– Правда. Особенно когда ты по деревне с вилами бегаешь.

– Тоже сравнил. Я ж эти вилы для равновесья беру. Чтоб не упасть лицом в грязь. А так ни разу никого и не зашиб толком. Это у вас тут пуляют в кого ни попадя. Как новости включишь – так одни покойники. А у нас из бандитов разве что Егорыч. Всё пристаёт, когда три рубля верну? А вот этого не хочешь?