Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
«А чтобы не вызывать подозрений, лучше всего поместить оператора-слухача не где-нибудь в тайном закоулке, а прямо у всех на виду. Там, куда сходятся все каналы управления в испытательном корпусе. В командном пункте связи, например».
Макарьев стремительно поднялся из-за стола.
Если его догадка верна и в системе оперативной связи действительно обнаружится устройство для дистанционного включения микрофонов, станет ясно, как был подслушан разговор в кабинете Лопатина.
А если еще узнать, кто дежурил в командном пункте связи в этот момент...
– Тогда мы узнаем имя второго агента, - вслух произнес Макарьев.
– Или даже резидента!
46.
6 сентября 1988 года.
Подмосковье, Калининград.
Центр управления полетом.
– Нам удалось установить причину аварии, - Виктор Благинов заскользил взглядом по лицам присутствующих.
В зале совещаний за длинным столом собралось человек тридцать. Руководители отделов, представители фирм - подрядчиков, начальники дежурных смен. Собрались члены кризисной группы по предстоящей посадке «Союза».
– Причина аварии кроется в нештатной работе системы ориентации корабля. Точнее, двух датчиков инфракрасного построения вертикали.
По залу волной покатился шум. Николай Грищенко, полный и не по годам грузный представитель фирмы -изготовителя датчиков, поднялся из кресла и протестующе замахал руками:
– Да что вы такое говорите, товарищ Благинов? Наши изделия...
– Николай Фомич, ты погоди с возражениями, -жестко осадил его Рюминов, сидевший за столом рядом с Благиновым.
– Сначала дослушай до конца.
– Собственно говоря, к самим датчикам у нас никаких претензий нет, - Благинов успокаивающе кивнул в сторону присевшего на место Грищенко, - но в комплексе вся система ориентации сработала в нештатном режиме. При первой попытке посадки ориентация корабля строилась как раз на рубеже теневого и освещенного полушария Земли. То есть на границе света и тени. При таких условиях датчики инфракрасного построения вертикали - и основной, и резервный, - не смогли построить правильную ориентацию «Союза». Поэтому и пошла задержка программы спуска на семь минут. Потом, когда корабль уже вышел из переходной световой зоны и датчики заработали нормально, компьютер включил двигатель «Союза», но перелет за район предполагаемой посадки был уже почти тысяча километров. Поэтому Лахов и выключил всю систему.
– А что, вручную экипажу сориентироваться было нельзя?
– с иронией в голосе осведомился представитель поисковой службы Леонид Васильченко.
– Чтобы без автоматики?
– Можно, конечно, - бесстрастно пожал плечами Благинов.
– Но для этого Лахов должен был четко представлять причину отказа...
– Это мы сегодня с утра поумнели, - с сарказмом заметил Рюминов. Он устал после бессонной ночи, проведенной в зале Центра управления полетом, и словесные выпады коллег слегка раздражали его.
– А вчера, до анализа телеметрии, ничего еще толком не было ясно...
– Кое-что мы до сих пор так и не поняли, -подтвердил Благинов.
– Особенно много у нас вопросов по второй попытке спуска. Через полтора часа после первого отказа, когда «Союз» сделал один оборот вокруг Земли, с корабля «Невель» была вторично дана команда загрузки программы посадки. И снова был зафиксирован сбой. По той же причине: нештатная работа инфракрасных датчиков. Тогда Лахов самостоятельно, без согласия Центра управления полетом, снова включил двигатель. И вот тут начинаются странности... Бортовой компьютер не стал выполнять программу спуска и начал работать по программе стыковки с орбитальной станцией. Продолжительность работы двигателя корабля вместо двухсот четырнадцати секунд составила всего шесть.
– Быть этого не может, товарищи, - не вставая из-за стола, возразил Геннадий Сидорчук, заместитель генерального конструктора из проектного бюро систем управления.
– Бортовой компьютер не может сам переключаться на выполнение других программ. Это же не искусственный интеллект, в конце-то концов!
– Увы, Геннадий Лукич, - Рюминов развел руками.
– Не может, но переключился...
– Чепуха ерундейшая!
– повысив голос, твердо продолжал стоять на своем Сидорчук.
– Это же вообще получается совершенно иная управленческая схема!
– Лукич, я тебе дам расшифровку телеметрии, сам убедишься, - Благинов передал по столу заранее припасенную папку с документацией.
– Мы тоже долго не могли поверить, но факт есть факт. Если бы я верил в мистику, то сказал бы, что компьютером корабля стал управлять кто-то со стороны.
– Это действительно напоминало перехват управления, - подтверждая слова коллеги, закивал Рюминов.
– Но никаких чужих входных сигналов, поступавших на «Союз», мы не зарегистрировали...
– Поэтому вы, Валерий Викторович, и решили, что наша техника свихнулась!
– возмущенно вскинулся Сидорчук и, нацепив на нос очки в тонкой металлической оправе, углубился в чтение переданных Благиновым документов.
– Бред!
– Я ничего не решил, - по-прежнему стараясь держаться спокойно, терпеливо возразил Рюминов.
– Я просто анализирую ту информацию, которая есть в нашем распоряжении.
– Товарищи, давайте все-таки вести себя корректно, - пророкотал густым басом двигателист Заславский, поднимаясь с места за дальним концом стола.
– Я понимаю, что многие здесь вторую ночь без сна, но есть же определенные правила приличия. Давайте сдерживать свои эмоции! И это, прежде всего, касается вас, уважаемый Геннадий Лукич.
– Извините, - буркнул Сидорчук, краснея.
– Но и вы меня поймите, товарищи! Я могу голову дать на отсечение, что бортовой компьютер не может сам переключаться с одной программы на другую!
– Геннадий Лукич, давайте сначала посадим корабль на Землю, а потом уже в спокойной обстановке будем разбираться со всеми техническими проблемами, -примирительно произнес Рюминов.
– И с внезапно проклюнувшимися возможностями вашего компьютера в частности.
– Ситуация на борту «Союза», - как ни в чем не бывало, продолжил Благинов после наступившей паузы, - осложнилась еще и тем, что компьютер самопроизвольно не просто стал работать по программе стыковки, но еще и параллельно запустил процесс разделения спускаемого аппарата и приборноагрегатного отсека. Как вы понимаете, если бы приборноагрегатный отсек с двигателями отделился от спускаемого аппарата, то наши космонавты были бы обречены на гибель. К счастью, Лахов среагировал очень быстро и вручную прервал процесс разделения отсеков. Мы решили на сутки отложить спуск с орбиты.