Караван дурмана
Шрифт:
– Давай по делу, Жорик. Не выйогивайся.
– По делу, так по делу, – Жора пожал плечами. – Насколько я понял, курганская братва никакого отношения к наезду на наших бойцов не имеет, ни Ринат, ни Салим, ни кто-либо еще.
– Допустим, – буркнул Леня, который лично провел расследование обстоятельств нападения на Брамса и Чаплыгу. Телефонные переговоры с авторитетами Курганска его убедили, но не на сто процентов. Червячок сомнения грыз его душу, мешал спать спокойно. Он никому не доверял до конца, даже родному брату, и потому упрямо повторил: – Допустим.
Жора, внимательно наблюдавший за выражением его лица, понимающе усмехнулся:
– Мужик был левый, согласен?
– Левый, правый, – сердито сказал Леня, вставая с кресла. – Какая, хрен, разница? Кто именно нам малину пересрал, вот что я хочу знать. – Он прошелся по кабинету, оборудованному в лучших западных традициях, и, приблизившись к кондиционеру «Тошиба», увеличил подачу теплого воздуха сразу на пять градусов. Холодно ему нынче утром было. Холодно и неуютно.
– Сейчас узнаешь, – пообещал Жора, продолжая следить за перемещениями брата по кабинету.
– Что ты сказал? – Леня замер и обернулся так резко, что у него хрустнули шейные позвонки.
– Я вычислил этого мужика.
– Ну?
– Сказано тебе, не нукай! – повысил голос Жора. Его выпуклые глаза потемнели до такой степени, что зрачки сделались совершенно неразличимыми.
Леня, которому на миг показалось, что он встретился взглядом с каким-то гигантским насекомым, примирительно развел руками:
– Случайно вырвалось, брат. Нервы.
– Лечиться надо, – проворчал Жора, опять становясь прежним – ленивым, добродушным и расслабленным.
– Ты про того мужика начал рассказывать, который Брамса и Чаплыгу переехал, – напомнил Леня, едва не поскуливая от нетерпения.
– Кстати, как они? – спросил Жора, умышленно затягивая время, чтобы напомнить брату, кто из них двоих самый старший и умный. – На ноги скоро встанут?
– Они уже никогда не встанут.
– Погоди. – Жора сел прямо. – У них же только переломы. Кости срастутся.
– Нет. – Леня ухмыльнулся.
– Не понял. Врач пообещал: ходить будут.
– На вокзале в темном зале труп нашли без головы, – продекламировал Леня, ухмыляясь все шире и шире. – Пока голову искали, ноги встали и ушли.
– Так, – медленно произнес Жора, начавший догадываться, что означает эта детская считалочка. – Их замочили, что ли?
– Ну не высушили же.
– А кто велел? – Вопрос прозвучал вкрадчиво-вкрадчиво, причем глаза Жоры опять сделались совершенно жучиными, непроницаемыми.
– Я велел. – Стоящий напротив брата Леня расправил плечи, стремясь казаться выше, чем он был на самом деле, как привык это делать с малых лет, когда попадался на всяких мелких подлянках.
– Понятно. Ты велел. Без моего ведома. Я уже тебе не указ, да?
– Ты другими вопросами занят был. Не хотел отвлекать тебя по пустякам.
– По пустякам, – кивнул Жора, рассматривая ногти. – Действительно, фигня какая. Подумаешь, двух тупоголовых быков замочили. Мясо.
– Вот я и говорю, – фыркнул Леня, продолжая сохранять независимую позу. – Остальным урок будет. Чтобы не расслаблялись.
– Угу. – Новый кивок брата был еще более равнодушным, чем прежний. – Вот именно, урок. Век живи – век учись.
С этими словами Жора снова откинулся на спинку дивана и даже ногу за ногу забросил, показывая, как безразлична ему эта тема. Но в душе у него все кипело, клокотало. Отбившийся от рук Ленчик все чаще и чаще своевольничал, наглея от собственной безнаказанности. На этот раз он перегнул палку. Приказ о ликвидации без согласия старшего брата означал, что он вот-вот окончательно выйдет из-под контроля. Сегодня рядовых бойцов убрать распорядился, а завтра кого? Жору? Родственные чувства – это, конечно, хорошо, но деньги все равно лучше. Чем больше, тем лучше, и брат это понимает. Небось мечтает по ночам, как хорошо остаться у власти одному. Может, даже место на кладбище для старшего брата присмотрел, проект памятника придумал, надпись на могильной плите.
Покойся с миром, дорогой брат…
Жора широко улыбнулся:
– Ладно, хватит пыжиться. Присядь. Не мельтеши перед глазами.
Леня подошел к креслу, обрушился на него задом и буркнул, приподняв мохнатые брови:
– Ну?
Жора сделал вид, что не обратил внимания на очередное понукание. Пусть братишка считает, что одержал еще одну победу. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Вот именно, лишь бы не плакало…
Жора притворился, что подавляет зевок, и опять улыбнулся:
– Уау!.. Я про мужика не дорассказал. Про того, который Чаплыге и Брамсу копыта переехал.
– А! – оживился Леня. – Выкладывай!
«Ну вот, опять раскомандовался. Когда дитя потешается, оно не задумывается о том, что придет время горько плакать. Да только Москва слезам не верит, даже самым горючим. Жмеринка тоже», – Жора взял со стола пустую чашку и принялся вертеть ее перед глазами, словно умел гадать на кофейной гуще. На самом деле он и без всякой мистики знал нечто такое, о чем Ленчик пока что даже не подозревал.
– Я пробил фамилию и координаты этого мужика, – сказал он. – Это бывший гэбэшник. Такая вот хиромантия, братишка.
– Не тяни кота за хвост, – потребовал Леня. – Обрисуй ситуацию. Желательно без хиромантии.
– Ситуация нехорошая. Прежде чем с Чаплыгой и Брамсом разобраться, этот гэбэшник им один вопрос задал, помнишь?
– Какой вопрос? – подался вперед младший брат.
– Простой. Он спросил у них: «Королькова пасете?»
– Что из того?
– Значит, он не случайно нарисовался, – терпеливо пояснил Жора. – Рината помянул, чтобы нам мозги запудрить, а сам тоже у Королька на хвосте, только действовал в одиночку, на свой страх и риск.
– В одиночку? Так теперь не бывает, – возразил Леня, опасливо поджимая ноги под себя.
– Бывает. Не часто, но бывает. Не всю борзоту под корень пока извели. Кое-какие ковбои еще гуляют по свету.
– Этот – не разгуляется. Как его фамилия?
– Громов. Олег Николаевич. – Жора оставил чашку в покое и уставился в потолок. – Он, оказывается, до того, как во дворе корольковской сучки оказаться, к Яртышникову наведался, устроил ему допрос с пристрастием.
– Кто такой Яртышников? Что за хрен с бугра?