Кардиффская послежизнь

Кардифф уничтожен. Эпицентр взрыва скорее всего находился прямо у входа в сектор D стадиона «Миллениум», так что этот объект погиб первым, еще прежде, чем остальной город. Всегда считали, что ошибкой было строить его там, а управляющая компания всегда соглашалась. Стоило бы возвести стадион к западу от города, чтобы зрителям было удобнее смотреть. К тому времени, как я переселился с Халла в нижний город, стадион давно был скрыт новыми мегабашнями, сооруженными за тридцать лет с момента открытия. Лишь в особо удачные моменты его удавалось толком рассмотреть.

Какая теперь разница? Он уничтожен.

Я оказался в Кардиффе меньше чем через день после катастрофы. Большая часть гражданского населения не получила даже возможности подойти к развалинам города. Но поскольку я был задействован в проекте с мудреным названием, оборудование для которого в момент взрыва находилось в подвальных этажах университета, мне выдали пропуск и позволили бродить среди руин, где я хотел. Разумеется, не в биологическом теле (уровни радиации все еще оставались смертельно высоки). Я мог бы взять себе тело недавней жертвы, оживленное электростимуляцией, но отказался от этого варианта. Пришлось перевоплощаться в робота военного образца, на гусеницах, в тяжелой броне и с оружием. Он выглядел мыльнооперной пародией на устройства, которые армия применяла для обезвреживания ядерных зарядов в прошлом, когда террористы ограничивались минированием маленьких объектов, машин и домов.

Получив машину в свое распоряжение, я шесть часов пробирался к тому, что осталось от университетских лабораторий. Там уже толпились другие роботы, летали чинуковские вертолеты, даже несколько солдат и представителей правительства в скафандрах полной защиты, отражавших лицевыми забралами горчично-желтое небо. Никого больше я в живых там не увидел. За исключением нескольких человек, которые по каким-то причинам отказались от госпитализации, все уцелевшие при взрыве уже давно оккупировали больничные койки по периметру зоны поражения. Десятки тысяч погибли в первые двенадцать часов, еще десятикратно большие потери прогнозировались.

Наше оборудование считалось особо важным, и мы приняли все меры по его защите. Если бы в университетский комплекс врезался самолет, устройствам холоднозовной связи он не повредил бы. Землетрясение магнитудой восемь баллов инструменты отметили бы как незначительный сбой базовой линии. Террористы с атомной бомбой кустарной сборки представляли собой весьма маловероятную угрозу, но и на этот случай мы кое-что приготовили.

Лучше перебздеть, чем недобздеть, говорили мы себе. Не то чтобы это всерьез...

И что же уцелело?

Постройки на поверхности спеклись и почернели. Я копал добрый час, прежде чем добрался до секретного входа на подвальный уровень, забранного люком. Откинув его (разумеется, для этого пришлось ввести особый код) и спустив робота по лестнице, я рассеянно подивился тому, как безошибочно гусеницы сохраняют ориентацию.

Что же там обнаружилось?

Ну, начать хотя бы с меня самого. В той версии Кардиффа, которая пострадала от взрыва, я был на работе. В той версии, где взрыва не случилось, я тоже был на работе. Чудо из чудес — холоднозовные машины продолжали функционировать, питаясь от резервного генератора.

Вообще говоря, не такое уж это и чудо. Я знал, что одна из машин уж точно работоспособна, иначе мы бы вообще не наладили перекрестные ссылки для пресуществления. Вопрос в том, насколько устойчивы эти ссылки? Продержатся ли еще пять-шесть дней или сдохнут без предупреждения?

У меня, Джо Ливерседжа, ответа не нашлось, да и спрашивать было бесполезно: робот обнаружил мой труп распластанным по контрольной панели. Когда бомба взорвалась, я был в лаборатории один, потому что взрыв случился в воскресенье, а большинство других сотрудников проекта по выходным работать избегало. Я всегда был трудоголиком.

— Ну как, наработался? — спросил я у трупа через вокодер роботанка. — Доволен? Эх ты, неутомимый жук-навозник Джо. Не мог в кои-то веки выбраться с Миком на фестиваль в Стоке?

Я понимал, что спорить с трупом — последнее дело, но удержаться не смог.

Отчего я умер, понятно стало не сразу. Системы жизнеобеспечения должны были позволить мне продержаться неделями, если уж на то пошло. Потом я заметил, что перед трупом на консоли валяется листок бумаги, а на нем что-то написано моей рукой. Рукой Джо, точнее сказать.

Дорогой Джо, говорилось в записке, воздух куда-то улетучился. Надо полагать, прокладка прохудилась. Зато с машинами все в порядке. Связь действует. Бай-бай, кореш. Тут конкретно бухнуло. Искренне твой, Джо.

И приписка:

P.S. А теперь можешь меня ругать.

В руке мертвеца была зажата двадцатифунтовая банкнота. Прикольное наследство. Когда в последний раз на двадцать фунтов можно было купить что-то покруче пинты пива и пакета чипсов? Йоркширец, ты ж понимаешь, сказал бы Мик.

Я не могу забрать с собой деньги. Но я подозреваю, что он это учел.

Наверное, мне стоит сохраниться.

Если вам покажется, что спорить с собственным трупом немного странно, то для этого есть вполне серьезные причины. Во-первых, я уже не впервые сталкиваюсь со своим двойником — с другой версией меня самого, Джо Ливерседжа. По существу, так происходит все время. Так часто, что я уже свыкся с мыслью: где-то рядом живут своими жизнями множественные копии меня. Если один из нас умирает, останется еще предостаточно запчастей. Я это знаю наверняка. Мой двойник, погибший в подвале, тоже это знал.

Так получилось, что именно моя группа в Кардиффском университете открыла портал в параллельный мир; это произошло двенадцать лет назад. Сделала это одна из тех громоздких машин в подвале — установок холоднозовной связи, пронизавшая квантовую реальность и зацепившая себя с полностью идентичной копией такой машины в другой лаборатории другого Кардиффского университета. Два Кардиффа в момент зацепления ссылки были идентичны, и все, кто в них обитал, тоже. У них совпадали личности и истории жизни. Но как только перекрестная ссылка налажена, миры начинают расходиться. Хотя обе моих версии явились в лабораторию воскресным утром, у той, что погибла в подвале, порез от бритвы на правой щеке и другая рубашка. У нас всего пара дней, пока зацепление не разомкнется. К концу недели две последовательности исторических событий разойдутся так далеко, что в одной реальности «Кардифф Сити» [1] выиграет очередной матч, а в другой — потерпит поражение. Отклонение между Кардиффами в виде взорванной или не взорванной террористами ядерной бомбы, мягко говоря, очень значительно, но иногда ссылка и не такое выдерживает. Я задумался, что случилось с «нашими» террористами в той реальности: то ли у них бомба не сработала, то ли спецслужбы вовремя их сцапали. Никто особо не распространялся по этому поводу, ограничиваясь обычными отмазками «идет следствие».