Кардиффская послежизнь

Рейнольдс Аластер

Я отстукиваю код и спускаюсь в подвальный бункер. Вокруг установки холодного зова. Корпуса неровно шумящих горизонтальных цилиндров холодят ладонь. В этих машинах есть что-то

нечестивое, хоть я никогда и не озвучивал своих ощущений. Я размышляю о правительственной выделенке, что пролегает в подвале, о машинах, связующих ее с иными реальностями за квантовой пропастью. Без этой линии они бы никогда так круто не обошлись с тем бедолагой.

Я некоторое время раздумываю, а не запереться ли здесь, отключив компрессор. Пойти путем иного Джо, написать самому себе прощальную записку и оставить в наследство двадцать фунтов в остывшей руке. Пинта пива и пакет чипсов. Это же не самоубийство, а? Даже если здесь и сейчас я умру, бесчисленные двойники Джо Ливерседжа продолжат существование. Не все мы принимаем одинаковые решения.

Но затем мне вспоминаются сказанные на прощание слова Рэйчел. Мы не куклы Барби. Если я понемногу сполз в состояние разума, позволившее мне принять противоположную точку зрения — что смерть есть всего лишь обрезание засохшей ветви вечно растущего дерева, — может быть, Рэйчел была права. Вероятно, я слишком долго тут проработал. Самоубийство, сколь благородным ни был бы его мотив, лишь укрепит ее в этой уверенности.

Не то чтобы я хочу понравиться Рэйчел. Слишком поздно. Но у меня остается и альтернатива смерти, избранной другим Джо. Я могу сражаться.

Стоит мне расчекрыжить первую установку, как активируется сигнал тревоги. Рано или поздно они придут за мной. Вломятся в подвальный бункер даже без кода. Меня арестуют — и что дальше? А неважно. Рано или поздно они сумеют починить машины холодного зова. Впрочем...

Я ведь Джо Ливерседж. Я изобретательный чертяка. Если напрячь мозги, ущерб, возможно, окажется непоправимым.

Вон там, рядом с огнетушителем, на стене висит здоровенный топор.

Нарублю-ка я им дровишек.