КАРЕ
Шрифт:
вас на этаже санитаркой работает. Она меня вылечила.
Она мне вчера за день пять стаканов с мелом в палату приносила. Я их выпил и вот сразу на поправку пошел…
Врач окинул взглядом палату. Больные в один голос затараторили:
– Кость, ты чего? Не приходила к тебе никакая сани- тарка, ни разу не приходила. Ты вчера целый день без чувств в постели провалялся. Мы уж, грешным делом, подумали, что ты помирать собрался…
Врач сделал какую-то пометку у себе в блокнот и ска-
зал Костику Ахметову:
– Ахметов, я вас записываю к психотерапевту. Узнаете
у сестры, на какой день я вас к нему записал…
Костик прибывал в прострации. Он был парнем
неглупым, а потому сразу же и догадался, почему док-
тор записал его
помнил, что вчера к нему в палату пять раз заглядывала
бабушка в белом халате. Он точно помнил, что она отпаи-
вала его мелом. Он ничего не мог понять. «Что за чертов-
щина, что за наваждение», – подумал Костя и бросился
бегать по этажам. Он обошел все этажи, заглянул в каждую
сестринскую, расспросил кого только можно и кого толь-
ко нельзя, везде ему отвечали одно и то же, что никакая
бабушка здесь, в этой больнице, санитаркой не работает и
не работала. Через два дня Костя сходил в туалет по-боль-
шому. Его кал был белого цвета! Увидев то, что кал белый,
он чуть было не воскликнул от радости! Вот оно под-
тверждение! Об этом он и рассказал психотерапевту, у
которого побывал на приеме в четверг и который в ответ
на это промолчал. И врачу лечащему он тоже это расска-
зал. Врач же ответил ему на это, дружески похлопывая по
плечу:
– Ничего, ничего, Ахметов, у вас молодой организм,
поправитесь! Вы еще совсем молодой, все будет хорошо,
вот увидите…
И ребятам в палате он тоже про кал белого цвета рас-
сказал. Те же в ответ заулыбались:
– Ну и мастак же ты, Костик, сочинять! А мы и не зна-
ли об этом. С тобой точно не соскучишься…
За три дня до выписки к нему в больницу пожалова-
ли его друг и собутыльник Свистунов вместе с Толиком и Шуриком. Он и им про старушку и про кал рассказал. Сви- стунов же в ответ на это протянул ему сто грамм, налитых Толиком в граненый стакан.
– На, дерни! Хрен с ним с этим мелом и с этим калом! Ты лучше, Костик, радуйся тому, что моя мать в вытрез- витель с утра сбегать успела и договорилась с ментами о том, чтобы они бумаги на нас в наши с тобой институты не отправляли. В две бутылки коньяка ей это дело обо- шлось. А иначе бы не замяли дело…
Константин Александрович Ахметов стоял в шаге от помоста и был не в силах оторвать взгляда от карточки, на одной из сторон которой было фото с изображением Матроны Московской. Он в ней сразу признал ту санитар- ку, которая без малого тридцать лет тому назад вытащила его с того света. Ошибки быть не могло, это было именно то лицо, которое он запомнил на всю жизнь. Это лицо ни с чем нельзя было спутать! Та санитарка в белом халате была как две капли воды похожа на Матрону и тоже была незрячей, только тогда, тридцать лет тому назад, наш с вами Ахметов не придал этому обстоятельству никакого значения! Теперь же, глядя на фото, придал. После чего взошел на помост и рухнул пред иконой на колени…
МОРГ
В этот год все было по-другому, не так, как обычно и всегда. В этот год лето превратилось в осень, а зима в весну. Сама же весна все в ту же в зиму. В конце февраля выпал первый снег, а в марте наступили холода. Это была какая-то чертовщина, которую нарочно не придумаешь. Снег в марте валил не переставая. Скоро апрель, а по обо- чинам дорог сугробы чуть ли не по самое колено. Двад- цати кубов березовых дров, припасенных мною на зиму с лета, в этот раз мне вовсе не хватило. Пришлось срочно покупать электрообогреватель. Электричество и днем и ночью сжирало мою пенсию по инвалидности. Это был какой-то кошмар! Каждый день кошмар! В один из таких кошмарных дней я и познакомился с Дмитрием Христен- ко.
Дмитрий Христенко с первого на него взгляда про- изводил впечатление как загадочного, так и открыто- го к общению человека. Он был худощав и модно одет. Длинные и густые волосы покрывали его голову густой шевелюрой и были зачесаны им на затылок. Его подборо- док рассекал шрам, сокрытый от посторонних глаз узкой окладистой бородкой, которая добавляла ему известную долю солидности. Дмитрий был в свое время мастером спорта по мотокроссу. Шрам же, который рассекал его подбородок, остался у него на лице после аварии, кото- рая произошла с ним в Москве, на Кутузовском проспек- те, прямо возле парка Победы. В тот год ему исполнилось восемнадцать лет. Дмитрий ехал по крайнему левому ряду в сторону области на мотоцикле со скоростью в двести километров в час. Скорость мотоцикла была таковой, что он пролетел в воздухе сто с лишним метров после того, как его вынесло на встречную полосу, и он, точно из ката-
пульты, вылетел из седла. Он упал на тротуарную плитку возле лавочек, которые находились с противоположной стороны Кутузовского проспекта, в ста метрах от стелы Зураба Церетели. Дмитрий родился в рубашке, и все пото- му, что его тогда собрали по косточкам. Он остался жив после той аварии, но про занятия мотоспортом ему при- шлось забыть. Дмитрию Христенко вставили искусствен- ный сустав, и он пересел с мотоцикла на автомобиль. Ко всему прочему, Дмитрий был человеком с врожденным, я бы сказал обостренным, чувством справедливости и не мог терпеть хамства на дорогах. В особенности Дмитрия раздражало то, когда его либо подрезают, либо приторма- живают. Что мне вам рассказать еще такого про Дмитрия Христенко, чего вы еще про него не знаете? Да, наверное, все на этом из главного, но разве что подчеркну допол- нительно то, что он в свое время закончил медицинский институт и одно время работал в одном из московских моргов патологоанатомом (что, конечно же и вне вся- ких на то сомнений, не могло не отразится на чертах его характера). Модно одетый Дмитрий развалился напротив меня в кресле и, закинув ногу на ногу, вспоминал о том, с каким удовольствием он ходил на работу в морг, где занимался аутопсией (посмертным вскрытием людей) и исследованием тканей и органов как у мертвых, так и у все еще живых людей. Дмитрий мял в своей руке шка- лик с налитой в него водкой и со знанием дела рассказы- вал о том, как взвешивается и обмеряется линейкой труп перед вскрытием, как устроено рабочее место патологоа- натома, какая поддерживается температура в морозиль- ной камере, которая обычно находится в подвале морга. Рассказал он мне и о том, какая чистота поддерживается в морге. Также из его рассказа я узнал о том, что в мор- ге вовсе не пахнет мертвечиной, но пахнет формалином. Из чего я и сделал вывод о том, что Дмитрий Христенко привык за годы своей работы в морге к трупному запа- ху. Я всматривался в беззаботное лицо Дмитрия, и меня то и дело подмывало спросить его о том, как к его преж- ней профессии патологоанатома относились в свое время его домочадцы? Например, все те же дети, которых у него
было двое и от первого брака? Каково им было знать о т ом, что их папа целыми днями на пролет возится в мор- ге с трупами? Или же жена первая? Не воротило ли ее от этого, например, ночами? Не мерещились ли ей по ночам покойники? Что касательно темных сторон его профес- сии (о которых он мне тоже, надо признаться, успел пове- дать), то здесь не было ничего такого особенного, того, что называется, за душу берет. Но разве может в наш век вседозволенности вызвать интерес история о банальной куриной косточке, которая проткнула уже покойнику желудок и вонзилась острым концом ему прямо в печень, что и послужило причиной его смерти? Нисколечко меня не удивляли и его рассказы о тех предметах, которые ему доводилось доставать при вскрытии из тел мертвецов: забытые там хирургами скальпели, битые стекла, вилки, ножи, гвозди, пули, наркотики в контейнерах, сережки золотые, кольца обручальные, сковородки, утюги… Поду- маешь, утюг в желудке у покойника нашел? Чего только по пьяному делу не проглотишь, чего мы в своей жизни и где только не находим? Ничто не удивляло меня! И это очень расстраивало Дмитрия. Он смотрел на кислую мину на моем лице и приходил от этого в недоумение. В насто- ящее же время Дмитрий Христенко был хозяином неболь- шого автосервиса в Горках десятых. Восемь лет назад он кардинально поменял свою жизнь. Он сменил профессию патологоанатома на профессию автомеханика. Сменил же он свою профессию после вот такого случая, на дороге с ним произошедшего.