КАРЕ
Шрифт:
– Да, жене! Ты же в Монако, как я понимаю, не на один
день летишь.
– Ну ты даешь, Гера! Прямо как маленький… – Кри-
стина в недоумении пожала плечами и спросила Германа:
– А что ты своей жене обычно говоришь, когда сутками
в казино пропадаешь? Вот что ты ей сегодня, например, сказал, когда сюда поехал?
– Сегодня?
– Да, сегодня?..
Герман помедлил, размышляя над тем, стоит ли
посвящать в семейные тайны вовсе не знакомого челове-
ка, но все
– Сказал, что за цветами и за хлебом пошел.
– За хлебом и за цветами?.. – Кристина искренне уди-
вилась, узнав о том, под каким благовидным предлогом
Герман в очередной раз вырвался из семейного плена в
казино.
– Ну да, так и сказал сегодня утром, что за хлебом и за
цветами пошел.
– Утром за хлебом – это понятно. А вот цветы? Ты что,
каждое утро своей жене цветы даришь?
– Нет, только по праздникам… – ответил нехотя Град-
ский, после чего добавил: – У нее сегодня день рождения…
– Ах день рождения… – Кристина глубокомысленно
покачала головой и подытожила свои короткие раздумья:
– Ну, тогда все понятно… – и тут же вскликнула, выставив
руку над столом, будто о чем-то вспомнила: – Вот, Гера,
точно! Скажешь ей, что не в Монако со мной на гран-при
поехал, а что за хлебом ушел! Нет, лучше за цветами!.. –
Радости Кристины в этот момент не было предела. Град-
скому же все больше и больше становилось не по себе от
этого взаимного общения. Ему явно пришелся не по душе
насмешливый и оскорбительный по отношению к его
супруге тон. И он резко осадил свою собеседницу одной
фразой:
– Нет, Кристина, даже не проси! Не буду я своей жене
так врать. Я ее люблю. И детей я своих тоже люблю. Так
что пока вот так…
– Любишь, говоришь? А она-то тебя любит?.. – С лица
Кристины слетела наигранная улыбка, и она скривила
нижнюю губу.
– Надеюсь… – все с таким же серьезным выражением
лица отвечал ей Градский.
– Надейся. Но только знай, Гера, если бы любила, то ни
за что бы тебе не разрешала по казино шататься и обма- нывать себя вот так унизительно, как дурочку. Любит она тебя, как же?! Держи карман шире!.. – усмехнулась Кри- стина и продолжила: – Не любит она тебя ни хрена! И ты ее тоже, Гера, судя по всему, не любишь! Удобно вам про- сто вот так вот жить друг с другом, вот и все. Как толь- ко деньги все свои потеряешь и ни с чем останешься, так сразу же с тобой и разведется, вот увидишь, что я в итоге права окажусь.
– Во-первых, Кристина, не тебе судить о наших с женой отношениях. А во-вторых, с чего это ты вдруг взя- ла, что я все свои деньги потеряю?
– А что, я слепая, по-твоему? Разве по тебе не видно, что ты на игре помешан? Ты же без тормозов, Гера. Ну так что, мне на тебя не рассчитывать? Не едешь, стало быть, со мной на гран-при?
– Нет, не еду! Я через три недели с женой и детьми в Анапу отдыхать полечу. Ну ладно, я пошел отбиваться, спасибо тебе, Кристина, за компанию, но мне сегодня осо- бо не до разговоров…
Градский подозвал к себе официантку и сказал ей о том, чтобы она принесла ему счет в игорный зал, после чего встал со стула и проследовал в него…
В этот раз Градский решил играть в покер по одной и сразу максимальной, предусмотренной в этом казино, ставке. А именно по пятьсот баксов на одном ante. Имен- но в этом и состоял его (хитроумный) план на игру в этот вечер и в этом казино. Войдя в игорный зал, Герман, не задумываясь, выбрал для игры в покер тот столик, за которым уже сидело три китайца. Он это сделал только потому, что уже давно подметил для себя такую особен- ность, что китаезы, как никто другой, удачливы в игре. Герман знал, что зачастую везет в игре и всем тем, кто по случаю оказывается вместе с ними за одним игровым сто- лом. Герман присел за покерный стол и сразу бросил на размен крупье десять тысяч долларов.
– Меняй все крупными, по пятьсот.
– Хорошо. Будет сделано… – Крупье принял к обмену
на фишки, десять тысяч долларов Германа.
Через сорок минут на суконный стол полетела еще одна пачка, в которой тоже было десять тысяч баксов.
– Как вам менять?.. – поинтересовался у Градского теперь уже другой крупье, сменивший собой предыдуще- го.
– Крупными. По пятьсот… – ответил, не выказывая никаких эмоций, Градский.
К этому времени Герман уже понял и смирился с тем, что сегодня не его день. Но все же и при всем при этом был твердо намерен идти теперь уже до конца. «Если и этот полтинник просажу, то поеду в офис еще за одним, до упора буду играть». К столику подошел официант и обра- тился к Градскому:
– Казино угощает, что желаете?
– Сока принеси.
– А выпить не желаете?..
Герман плотно сжал губы и решительно, примерно
как упертый ишак, мотнул пару раз головой по сторонам.
– Нет…
Официант отошел от столика, Герман же между тем
продолжил игру…
Через час уже третья пачка с десятью тысячами дол-
ларов полетела из его рук на стол. Герману этим вече-
ром фатально не везло в игре. Узкоглазым же китаезам,
как всегда, везло. «Вот и верь после этого в приметы», –
подумал смертельно уставший Градский. Его можно было
понять, ведь за последний час он выиграл только две
раздачи. Градский свыкся с таким положением вещей и,
после того как крупье закончил обмен денег на фишки,
по инерции поставил на ante очередные пятьсот баксов,
одной желтой по цвету фишкой. Крупье раздал по пять
карт каждому из сидящих за столиком игроков и небреж-
но вскрыл свою последнею карту. Это был туз пик. Град-
ский обреченно вздохнул, тряхнул отяжелевшие плечи,