Кареглазая моя
Шрифт:
Сердце ухнуло в пятки.
— Детей, — онемевшими губами повторила я.
— Да. Я хочу когда-нибудь иметь детей. Хочу сидеть на крыльце и смотреть, как они бегают вокруг разбрызгивателя. Хочу проводить с ними время, учить играть в мяч. Я говорю о том, что хочу иметь семью.
Повисла долгая пауза.
— Не знаю, получится ли из меня хорошая мать.
— Никто не знает.
— Нет, я правда не знаю. У меня никогда не было семьи. Я жила с осколками разбитых семей. Однажды вернувшись домой из школы, я увидела в доме нового
Джо нежно попросил:
— Эйвери, послушай…
— Если я попытаюсь стать хорошей мамой и у меня не получится, я себя никогда не прощу. Слишком рискованно. Да и рано еще о таком говорить. Господи, мы ведь даже не сказали друг другу… — дыхание перехватило, и я замолчала.
— Я знаю. Но совершенно точно не могу сказать этих слов сейчас, Эйвери. Потому что это покажется лишь давлением.
Пора заканчивать. Пора отступать.
— Можно хотя бы, — выдавила я, — по максимуму использовать время, которое осталось. У меня есть месяц до свадьбы Бетани, а потом…
— Месяц чего? Попыток думать о тебе меньше, чем сейчас? Попыток отгородиться от своих чувств? — его дыхание сбивалось, а голос, пусть и тихий, рвал за душу. — Месяц отсчета дней до окончательного разрыва… Черт, Эйвери, я так не могу.
По щекам потекли горячие слезы.
— Что тут скажешь?
— Скажи, как перестать тебя хотеть? Скажи, как перестать… — осекшись, он выругался. — Лучше прямо сейчас с этим покончить, чем тянуть.
Рука с телефоном дрожала. Я боялась. Боялась больше, чем когда-либо прежде.
— Давай на сегодня закончим разговор, — придушенным шепотом предложила я. — Ничего не изменилось. Ничего еще не решено. Хорошо? — Тишина. — Джо?
— Поговорим, когда вернешься, — проворчал он. — А пока вот о чем подумай, Эйвери: когда ты рассказала мне историю про мамину сумку от «Шанель», ты неверно истолковала метафору. И теперь должна понять, в чем ее истинный смысл.
Глава 21
Наутро мне, разбитой после бессонной ночи, пришлось краситься дольше обычного. Я мрачно подумала, что если нынче в моде запавшие глаза, я определенно в тренде. С Холлис, Бетани и Колби мы договорились встретиться внизу. До Тетерборо — популярного аэропорта для частных самолетов в Нью-Джерси всего в двадцати километрах от гостиницы — нас должен был доставить лимузин.
Я собрала вещи и спустилась чуть раньше назначенного времени. Направилась в кафе рядом с фойе и заметила Бетани за столиком у окна в одиночестве.
— Доброе утро, — с улыбкой поздоровалась я. — Тоже встала пораньше?
В ответ она устало улыбнулась:
— Плохо спалось из-за городского шума. Колби моется. Сядешь со мной?
— Да, только кофе возьму.
Через минуту я вернулась с чашкой
— Я посмотрела эскизы, которые Финола прислала вчера вечером. Что ты думаешь о новом покрое юбки?
— Симпатичный. Финола сказала, что ее тоже разошьют бисером.
— То есть тебе нравится?
Бетани пожала плечами:
— Клинья мне нравились больше. Но из-за большого живота у меня нет выбора.
— Платье получится великолепным, — заверила я. — Ты будешь выглядеть царственно. Жаль, что вчера не смогла пойти с вами.
— Ничего страшного. Финола была очень любезна. — Бетани замялась. — Она ничего не сказала, но знает. Я вижу.
— О чем? — нейтральным тоном спросила я.
— О сроке. — Бетани рассеянно помешивала кофе ложечкой. — У меня уже почти шесть месяцев. Ко дню свадьбы я могу в это платье просто не влезть.
— Ничего, подгонят на последней примерке, для этого та и нужна. Не волнуйся, Бетани, — машинально успокоила я.
Я пила кофе и глядела в окно: на прохожих в стильных шарфах, на элегантную велосипедистку, на пару старичков в фетровых шляпах.
— Холлис знает?
Бетани кивнула:
— Я ей все рассказываю. Обещаю себе держать в секрете, а в конце концов выбалтываю и потом жалею об этом. Каждый раз одно и то же. Наверное, никогда не отучусь.
— Ну не скажи. Поверь, я много от чего отучилась, хотя и не надеялась.
Бетани оставила ложечку в покое и отодвинула чашку.
— Мама сказала, что ты будешь молчать про Колби. Спасибо.
— Не нужно меня благодарить. Не мое дело обсуждать кого-либо.
— И правда, не твое. Но Райан тебе нравится. Ты, наверное, его жалеешь. И напрасно. С ним все будет хорошо.
— Ребенок от него? — тихо спросила я.
Бетани насмешливо улыбнулась:
— А как ты думаешь?
— Думаю, от Колби.
Улыбка ее погасла, ответа не последовало. Да и незачем было. Минуту мы обе молчали. В конце концов Бетани сказала:
— Я люблю Колби. Это ни на что не влияет, но я его люблю.
— А он знает?
— Конечно.
— И что говорит?
— Всякие глупости. Мол, давай поженимся и будем жить у моря в Санта-Круз. Как будто я отдам своего ребенка в государственную школу. — Она хохотнула. — Можешь представить себе, чтобы я вышла замуж за тренера по водным лыжам? У Колби нетденег. Меня никуда не стали бы приглашать. Я бы стала никем.
— Ты бы жила с тем, кого любишь. Отцом своего ребенка. Пришлось бы работать, но у тебя есть высшее образование и связи…
— Эйвери, работая, денег не получишь. В смысле, настоящих. Даже если ты станешь телеведущей, то таких денег, как у Тревисов, Чейза или Уорнера, тебе никогда не видать. Я воспитана жить не как верхний процент самых богатых людей, а как верхняя десятая процента верхнего процента. Я так привыкла. И меньшее меня не устроит. Никто не откажется от такой жизни только из-за любви.