Карьера Ногталарова

Даглы Сейфеддин

Несчастный старик стал биться, как заяц, попавший в лапы волку.

— Караул! Помогите! Освободите меня из рук этого бандита! — кричал он.

Прохожие окружили их. Тотчас же подоспевший милиционер, раздвинув толпу, вышел вперед и, стараясь освободить старика из рук товарища Ногталарова, громко спросил:

— Что случилось, товарищ? Что ты делаешь, гражданин?

Еще крепче держа старика, товарищ Ногталаров сказал милиционеру:

— Товарищ милиционер, смотри, я утиль нашел, помоги мне отнести, сдать его!

Этот голос показался милиционеру знакомым. Он зажег карманный

фонарик и, внимательно посмотрев на товарища Ногталарова, воскликнул:

— Ага! Это ты, старый друг? Не шпиона ли ты снова поймал? Из-за тебя однажды меня посадили на пять суток на гауптвахту. Хватит! Теперь следуй за мной в отделение. Посмотрим, что тебе надо было от этого старика и кто из вас утиль — он или ты!

Вынужденный шагать впереди милиционера, товарищ Ногталаров все еще не выпускал из своей руки локоть старика. Окруженные группой свидетелей, они втроем пришли в отделение милиции.

Утром, проснувшись в вытрезвителе, товарищ Ногталаров был оштрафован и отпущен домой. Вернувшись к себе, не сказав никому ни слова, он прошел в свою комнату и бросился на кровать.

Последняя ступень

…Из всех предметов на свете товарищ Ногталаров питал страсть только к четырем вещам. Это были кабинет, автомобиль, круглая печать и хотя бы один человек в его подчинении.

Весь мир он делил на две половины. Первую половину составляли эти четыре предмета, ко второй он относил весь остальной мир, включая в него жену и детей. Каждый день, когда он входил в свой кабинет, он испытывал такое чувство, словно делает новый шаг в жизни; когда он садился в свой автомобиль, он испытывал такое чувство, будто везет к себе любимую невесту; когда он подписывал бумагу и ставил круглую печать, он был так счастлив, точно жена снова подарила ему сына; всякий раз, делая распоряжение своей секретарше, он испытывал радость, как если бы он, находясь на свадьбе дочери, поднимал бокал и произносил речь.

Так я познакомил вас, любезный читатель, со своим героем. В прологе я отметил, что, обладая четырьмя упомянутыми мною вещами, он мог не есть, не пить. Наоборот, если бы ему не хватало одного из них, он немедленно заболел бы; а лишение его, не дай аллах, всех четырех атрибутов вызвало бы скоропостижную смерть.

Освобождение от работы, а это значит лишение кабинета, автомобиля, круглой печати и работников, бывших в его подчинении, короче говоря, всего того, чего так жаждала его душа, заставило ее покинуть тело товарища Ногталарова. Вернувшись из вытрезвителя, он вошел в свою спальню и больше не покидал ее. После длительного бреда мой герой приказал вам долго жить.

К сожалению, никто из его бреда ничего не понял: все, что он произносил перед тем, как испустил последний вздох, так и осталось тайной для истории. Вообще этот последний пункт в биографии товарища Ногталарова остался неосвещенным. Некоторые историки утверждают… Впрочем, не будем приводить свидетельства историков… Самая достоверная биография та, которую вы написали сами. И то некоторые историки охотно ее искажают…

Попрощаемся с товарищем Ногталаровым

Первый привет весны отдается эхом не только в песнях птиц; первый звук поцелуя, который дарит она природе, слышится не только в журчании горных ручьев. О своем приходе весна объявляет не только таянием снегов на горах. О ее приходе говорят не только одевающиеся в зелень леса, цветущие сады, пестреющие цветами луга… Первые большие шаги этой любимой дочери природы оставляют следы и в голых пустынях, ее первое теплое дыхание возрождает к новой жизни и безводные, лишенные растительности поля. Первый весенний зефир несет неизмеримую свежесть, его веяние, словно тихая ласковая песня, убаюкивает душу.

Кто скажет, что весна проявляет свою мощь с большей силой во взлете ласточки, чем в выходе из-под земли муравья?

Человек сразу забывает обо всем, освобождается от всяких пессимистических мыслей, его мозг, его сердце, все его чувства кричат об одном: о жизни, о желании жить. Этого требует любовь, этого требует вдохновение, этого требует мечта. Жить, еще раз жить!.. Вся природа — горы и долы, сады и леса, реки и луга, птицы и насекомые, даже камни и пески присоединяют свой голос к мощному требованию человеческого сердца: жить! жить!.. И если в это время прерывается жизнь человека, природа содрогается…

Суровая гора, на высокой вершине которой играет молодой весенний ветер, шепчет:

— Хватит играть. Не видишь, умер человек!

И ветер, как птица с подбитыми крыльями, падает на землю, бьется о камни и стонет…

Ветвистый дуб шепчет только что выглянувшей из-под земли и улыбающейся всей своей красотой фиалке:

— Прекрати свой непристойный смех — не видишь, умер человек.

И фиалка, пригнув шею, погружается в траур.

Огромный орел шепчет только что вылупившемуся из яйца и поющему первую песню соловушке:

— Перестань петь свою глупую песню. Не видишь, умер человек!

И соловей, спрятав под крылышко головку, умолкает…

И этот человек, которого не стало на сей раз, не кто иной, как товарищ Ногталаров.

Что же делать этой высокой горе, этому ветвистому дубу, этому мощному орлу? Откуда им знать, кто такой товарищ Ногталаров, что он за человек? Или человек ли он вообще? Ведь товарищ Ногталаров пришел в жизнь «со способностью познания», никому из них не свойственной, ведь он пришел в жизнь как Человек. Так приходит в жизнь каждый. А дальше может случиться то, что произошло с Вергюльагой Ногталаровым. Но хочется думать — если бы он знал себе цену и мыслил бы себя простым человеком, если бы он постиг истинный смысл жизни, то, без сомнения, жил бы иначе, работал бы иначе. И, безусловно, умер бы иначе. Но — увы!