Карьеристки
Шрифт:
Виктор скосил глаза на сидящую рядом Маргариту: челка до бровей, аккуратный носик. Падающий на стену купе теневой профиль казался почти детским. Чуть полноватая фигура, облаченная в уютный дорожный халат, слегка покачивалась в такт перестуку колес. Маргарита смотрела в противоположную стену, не догадываясь, какие противоречия терзали ее спутника. А его мысли уже полностью переключились на сидящую рядом женщину: «Какое чистое у нее и совсем молодое лицо! А какие рельефные скулы, восточный разрез глаз, а ведь прежде не замечал. Я знал, что она верный друг, но боялся думать о ней как о женщине, боялся оскорбить неуместным словом. Но ведь она тоже живет одна и тоже, возможно, мечтает о мужчине…»
В воспаленном мозгу уже рисовались смутные образы наложниц султана, знакомые лишь по арабским сказкам.
— Марго, у тебя татар в роду не было? — вдруг спросил Виктор. Их колени соприкоснулись. Ему так не хотелось лезть сейчас на верхнюю полку и оставаться один на один с грустными мыслями о болезни Кристины.
— А почему ты спрашиваешь? — вопросом на вопрос отозвалась Маргарита. И не столько ее удивил вопрос Виктора, сколько непривычное с его стороны движение и волнение.
Она застыла, напряглась как струна. Спутник положил руку на ее колено. Разве не об этом Маргарита мечтала много лет, хладнокровно и вежливо приветствуя его при встречах, боясь открыть свои чувства? И хотя было ясно, что все произносимые сейчас слова не имеют ни малейшего значения, она ответила безо всякого выражения, как ученица на уроке:
— Татар у меня в роду не было. Все русские.
Не делиться с Виктором семейными легендами о Куприне. Да и неуместен был любой серьезный разговор сейчас. Маргарита посмотрела прямо в глаза Виктору и увидела в них нездоровый блеск, какой-то безумный огонь желания. Она опустила веки и приоткрыла губы и тут же почувствовала щекочущее покалывание его бородки у своей шеи.
И казалось, не было этих лет неопределенности, равнодушия с его стороны и диких фантазий с ее. Они вели себя так, будто были любовниками много лет, — без всякого стеснения и неловкости. Но витала над ними тень смертельно больной Кристины, напоминая о мимолетности жизни, о ценности каждого мига.
Вагон мягко покачивался в такт движениям, обостряя ощущения. Колеса то подбрасывали их тела на стыках, го бросали в бездну, когда поезд мчался по железнодорожному мосту. Тусклая лампочка у потолка освещала их лица, но они уже не смотрели друг на друга.
Утро наступило скоро. Хотя до рассвета в этот хмурый январский день еще было далеко, проводница уже шла вдоль вагона и стучала в двери купе, призывая пассажиров вставать. Вскоре и Маргарита Андреевна, и Виктор Игоревич, оба в деловых костюмах, сидели, готовые к выходу. Они не говорили о том, что произошло ночью, как бы давая друг другу свободу, не связывая один другого обязательствами.
В гостинице устроились порознь и несколько часов до церемонии провели отдельно. Виктор Игоревич направился в центральный офис Союза писателей, где у него было много приятелей, полезных знакомств и даже старые «любови», которые, как известно, не ржавеют. А Маргарита Андреевна поспешила в магазины, чтобы купить себе нарядное платье. Еще она успела посетить спа-салон, сделать массаж и другие приятные процедуры, конечно же, стрижку и маникюр, чтобы во всем блеске предстать перед членами жюри и зрителями.
Вот и наступил едва ли не самый торжественный миг в ее жизни. Высокая, статная, в обтягивающем лиловом платье чуть выше колена, с немыслимым игривым шарфиком на шее и многослойными бусами, она подходила к председателю жюри, вручающему призы. Похвалила себя: хорошо, что не взяла вечернее платье в пол, а то чувствовала бы себя неловко. Писатели весьма отличались от киноактеров, награждаемых Оскаром. Многие мужчины были одеты обыденно: в пуловерах или свитерах и даже в джинсах. Только Виктор Рубальский в безукоризненно отпаренном костюме и новом галстуке выделялся среди прочих.
Он сказал короткую речь, представляя Маргариту Орехову, малоизвестную в столичных кругах. Им обоим дружно аплодировали, фотовспышки слепили глаза, а репортеры просили сказать несколько слов для прессы. Несколько издателей сунули ей визитки, сообщив о желании немедленно издать ее новый роман и сделать из него бестселлер. Маргарита складывала их в маленькую сумочку, улыбалась, но говорила, что завтра встретиться не сможет, потому что уезжает вечерним поездом.
Потом был фуршет, откуда она удалилась по-английски, попрощавшись лишь с самыми близкими знакомыми, в том числе с Виктором Рубальским. Он сказал, что, к сожалению, проводить ее на вокзал не сможет, поскольку у него намечено несколько деловых встреч и на сегодня, и на завтра.
— Я, вероятно, через два-три дня приеду. Столько организационных вопросов накопилось! — оживленно сообщил Виктор Маргарите.
Но она видела, что не столько дела, сколько многочисленные фуршеты и приемы не отпустят его из своих объятий в ближайшую неделю, ведь он не умел тормозить сразу… Такой аккуратный в начале вечера, сейчас Виктор выглядел довольно неаккуратно: верхняя пуговица рубашки расстегнута, галстук сдвинулся набок, а прядь волос повисла над ухом нелепой сосулькой — возможно, коснулся рукой, запачканной соусом.
«И что я себе из него рисовала?» — с неприязнью то ли к себе, то ли к предмету своего многолетнего обожания думала Маргарита Андреевна. Он же натуральный пьянчужка и бабник!
Теперь она с удивлением вспоминала то, что произошло с ними в вагоне скорого поезда.
Что подтолкнуло Виктора к необычной активности и почему так легко она сама пошла на сближение с женатым мужчиной?! В этот миг поклялась себе не допустить продолжения. Возможно, этому способствовала и полученная премия, резко повысившая самооценку. Как неожиданно Маргариту покинуло девичье томление, не отпускавшее много лет! Не зря говорят, чтобы избавиться от искушения, надо ему поддаться.
Назад Маргарита ехала плацкартом, и никто из спутников даже не догадывался, что женщина с чуть надменным выражением усталого лица — писательница, лауреат литературной премии. Ее еще не узнавали на улицах, да и неизданную книгу никто не читал. Женщина переоделась в дорожный халат, легла на свою полку и отвернулась к стене. Какое счастье, что вся суматоха позади и она возвращается домой!
Все-таки Маргарита Андреевна была отшельницей. Только затянувшееся пребывание племянницы в ее квартире слегка омрачало радость существования, но Аня уже сидела на чемоданах в ожидании визы.