Карьеристки
Шрифт:
Но Маргарите стало труднее выбирать время, чтобы поработать над рукописью или проверить работы курсантов, хотя Георг старался не мешать ей. Если смотрел футбольный матч по телевизору, покладисто надевал наушники, отключая громкий звук. А нередко и сам читал учебники по литературному мастерству, делал выписки из энциклопедии или бродил в Интернете. Хотя сетевых форумов, где было много агрессивно настроенной молодежи, он избегал. Георг не мешал, но рабочий настрой запросто могла сбить Надежда.
Во-первых, ее собственный телевизор за стеной работал слишком громко. Но главная беда состояла в том, что Надежде необходимо было общение, хотелось привлечь родных к просмотру передачи, которая нравилась ей самой. Тогда ее костыли стучали по коридору, затем раздавался деликатный стук в дверь, а следом и сама Надежда, опираясь плечом о косяк, возникала в поле зрения:
— Ребята, вы смотрите Киркорова по российскому каналу? Сегодня конкурс парных выступлений певцов: профессионалов и любителей!
— Надюша, мы заняты, — мягко отвечал Георг, виновато поглядывая в сторону Маргариты.
— Ну как же так! Вы включите на минуточку, хоть посмотрите, кто сегодня в жюри.
— Зачем включать, и так ясно — жюри возглавляет Алла Пугачева! — продолжал упираться Георг.
Надежда, стуча костылями, проходила в угол комнаты, к телевизору и включала его, если он был выключен. А если Георг смотрел футбол, то, взяв пульт, переключала на канал, где шел концерт. Георг придвигал сестре стул, а Маргарита захлопывала ноутбук, понимая, что поработать уже не удастся.
Такое вторжение случалось почти каждый вечер, и «молодые» приноровились в девять вечера запирать дверь на задвижку. Запираться раньше им казалось неприличным. Надежда вздыхала и ковыляла назад в свою комнату.
Маргарита пугалась внезапно проснувшейся страстности — таких ощущений она не испытывала даже прежде, когда была моложе. Воспрял духом и Георг, ему жизнь казалась просто праздником. И если постоянное вмешательство Надежды в деловой распорядок пары вызывало раздражение у Маргариты, то Георг трения на этой почве между любимыми женщинами воспринимал как милые особенности каждой.
Наступил наконец день, когда гипс с ноги Надежды сняли, и управляться с хозяйством сестре Георга стало легче. За ужином Маргарита объявила, что завтра уезжает домой. Надежда не уговаривала ее остаться, а Георг сидел, печально опустив голову.
Последний вечер в комнате, запертой на задвижку, хотя сейчас надобности в ней не было. Георг угрюмо сидел за письменным столом и что-то строчил в тетрадку. Маргарита собирала в чемодан на колесиках те немногие вещи, что три недели назад перевезла сюда: платье на выход, джинсы и свитерок на каждый день, домашний халат и нижнее белье. Сверху сложила упакованную в полиэтиленовые мешки обувь. Женщина чувствовала себя слегка виноватой, готовясь к бегству, поэтому первая нарушила молчание:
— Не грусти, Гера. Будешь приходить ко мне. Мы ведь теперь близкие люди.
— Если тебе здесь мешает Надя, которая живет в другой комнате, то в твоей квартире вообще нет возможности уединиться. Как можно расслабиться, если Анечка сидит рядом на диване или поглядывает на нас из кухни?
— Аня скоро уедет в Канаду.
На следующий день Георг отвез Маргариту на ее квартиру, а сам отправился на дежурство. Маргарита вновь была у себя дома! Она растерянно стояла посреди комнаты, не находя места, куда приткнуть привезенную назад раскладушку: по всей комнате были разбросаны Анины вещи, лежали раскрытые сумки, какие-то мешки с ветеринарными инструментами, книги. Аня уже едет в Канаду? И ничего не сказала тете, хотя вчера они разговаривали по телефону, когда Маргарита позвонила предупредить племянницу, что возвращается жить к себе. В двери заскрежетал замок, она открылась, и в квартиру вошла Аня, нагруженная пакетами из супермаркета.
— Ты уже здесь, тетя Рита? А мы скоро уедем, но я подумала, что нехорошо тебе пустой холодильник оставлять, мы тут с Васей все подъели, пока ты отсутствовала.
— Подъели? Правильно сделали! А что все это значит? — Маргарита обвела широким жестом комнату, показывая на разбросанные вещи, вынутую из шкафов одежду. — Ты уже улетаешь в Канаду?
— Улетаю! — рассмеялась Аня. — Нет, не улетаю, а просто уезжаю, и не в Канаду, а к Василию, на Петроградскую сторону. Ты вчера позвонила, и мы решили поторопиться с переездом. А вообще-то мы подали заявление в загс!
— Поздравляю! Но не могу понять: Канада отменяется?
— Тетечка Риточка, я была такая дура, такая дура! Чуть не вляпалась в плохую историю. Представляешь, этого авантюриста арестовали в Канаде!
— Арестовали? — переспросила Маргарита и присела на диван, оглушенная новостью. — За что?
— Толком не знаю. Он играл на конных тотализаторах, был пойман на какой-то афере и взят под стражу. Как хорошо, что мне не успели выдать визу!
— И когда ты узнала об этом?
— Неделю назад. А вчера ты звонишь и говоришь, что домой возвращаешься. Ну я и решила срочно к Васе переехать, тем более что мы заявление подали.
— Будете жить вместе с его родителями?
— Тетя! Конечно же нет. У Васи своя квартира, только надо еще за нее кредит выплатить.
— Я рада за тебя, девочка!
И еще Маргарита была рада за себя, что наконец-то обретет покой.
Вечером после работы приехал Василий и забрал Аню вместе с вещами к себе.
Маргарита Андреевна наслаждалась, бродя в одиночестве по своей квартире. Это надо быть сумасшедшей, чтобы жить в чужом доме, когда есть свой угол. Теперь недели пребывания в семье Георга казалось ей кошмаром, хотя, находясь там, она относилась к трудностям вполне терпимо. А теперь будет жить, как жила прежде, принимая Георга как дорогого гостя. Всегда, когда он пожелает! Но Георг, то ли занятый делами, то ли обижаясь на Маргариту за отъезд, не звонил и не приезжал. И она почувствовала, как не хватает ее верного друга. Но тосковать было некогда, приближалась защита выпускных работ на курсах литераторов. Помимо прямых обязанностей руководителя мастерской на Маргариту легли еще и прочие, перешедшие к ней на время болезни Кристины.
К счастью, Кристина уже выписалась из больницы и готова была снова тянуть лямку суетных дел на курсах. Как-то она позвонила:
— Можно к тебе сейчас заехать?
— Приезжай.
Хотя Маргарита и простила Кристину и постаралась забыть о зависти к успеху ее романа, непринужденность в общении исчезла безвозвратно. Маргарита ругала себя: если простила, то должна вновь испытывать расположение, но испытывала стойкое равнодушие к бывшей подруге — не видеть, не слышать, не общаться. Но как откажешь человеку, стоящему над бездной?