Карьеристки
Шрифт:
Она поспешно закивала, но не удержалась и добавила:
— И здорово двигаются, очень живые… Прямо выворачиваются наизнанку…
— И где они играют в следующий раз? — ровным голосом, чуть небрежно спросил Оберман.
— В «Редфорд-Портерхаузе». — Ровена чуть подалась вперед. Джош, вы должны увидеть их. Пожалуйста.
Ей показалось, он понял — она что-то нащупала.
— Слушайте, они ведь могут продаться в Америку, еще раз попробовала она. — Я просто уверена.
Джош Оберман поднял бровь. Он вырос на Бруклин-Хейтс, его деятельность охватила три континента, и в последние пятнадцать лет он управлял британской звукозаписывающей индустрией. За все время он нашел три европейских ансамбля, имевших большой успех в Америке. Сейчас этот хорошенький английский розовый бутончик сидит у него в кабинете и говорит — она уверена, что неизвестная группа, найденная ею, прорвется в Америку.
А что, вполне возможно.
— Послушай меня, детка. Уже семь лет я не бывал на этих вшивых концертах. Поэтому посоветовал бы тебе отнестись к делу посерьезнее — под моим руководством шесть компаний.
Ровена набрала побольше воздуха. Итак, она рискует карьерой. Ну и что? Если она не сумеет справиться, поймать этих мальчиков, продвинуть их, значит, она не на месте.
— Я абсолютно права, Джош, — настаивала она. — Если они вам не понравятся, я увольняюсь.
Оберман сделал вид, будто обдумывает.
— Хорошо, Гордон, ты сама предложила условия сделки. Я бросаю все дела и еду слушать…
— «Атомик масс».
— Правильно. А ты молись, чтобы они действительно оказались хороши. Завтра вечером забеги за мной и не волнуйся насчет машины. Мы поедем в лимузине.
Какая прелестная девочка, думал Оберман, наблюдая, как Ровена выходит из кабинета. Сплошные ноги и волосы. И пухленькие губки.
Эх, был бы он помоложе, как бы ему захотелось заняться с ней любовью.
Ровена еле пережила среду. Она нервничала, надеялась и ужасно боялась.
Если Джошу они не понравятся, тогда конец. Забудь о музыке. Не мечтай прорваться в другую жизнь.
Придется возвращаться к письменному столу, к спокойной жизни юриста или чего-то вроде этого.
Но если они ему поправятся…
Она не осмеливалась даже мечтать.
Когда часы компьютера показали шесть тридцать, Ровена вскочила и побежала в кабинет президента. На этот раз она очень тщательно подбирала свои наряд — черные джинсы, облегающий черный верх, подчеркивающий узкую талию, модные ботинки и черная кожаная куртка. Крутая девчонка. Она надеялась, что похожа на человека, разбирающегося в рок-музыке.
— Черт побери, как ты оделась? — строго спросил Оберман, в то же время думая, как здорово она выглядит. Светлые волосы, рассыпавшиеся по спине, отливают золотом на черной коже куртки.
— А что не так? — спросила Ровена, буквально потащив босса из кабинета к лифтам.
— У тебя вид, будто ты собираешься то ли задушить меня, толи ограбить, — проворчал старик, направляясь к машине.
Ровена растерянно отступила. Конечно, нельзя сказать, что роскошь ей незнакома, и она, конечно, понимала — президенты таких компаний ездят не на «рено», но это — нечто. Шофер в ливрее открыл заднюю дверцу длинного сверкающего черного монстра, прибывшего прямо из романа Джоан Коллинз.
— Ну и чего ты открыла рот, — втайне наслаждаясь, спросил Джош. Девочка, можно сказать, умная, но совсем наивная. — Давай, не тяни время, садись! У них же вставной номер в программе, ты хочешь, чтобы я пропустил?
— Нет, нет, сэр, — торопливо сказала Ровена и прошмыгнула на заднее сиденье.
А похоже, она знает, что такое ездить с шофером, отметил Джош. А ведь когда он увидел ее впервые, она явно бедствовала, да и сейчас получает жалкие деньги. Ему становится все любопытней и любопытней, как сказала бы Алиса из Страны чудес.
Джош влез рядом с ней и сказал шоферу, куда ехать. Лимузин мягко тронулся и растворился в вечернем потоке машин.
Ровена посмотрела на часы.
— Не беспокойся, детка, мы успеем, — сказал Оберман. — Роджер Льюис хороший водитель, он знает, где как срезать, так ведь, Роджер?
— Правильно, мистер Оберман, — коротко ответил шофер с уэльским акцентом.
Ровена пыталась понезаметнее разглядеть шикарную начинку машины Обермана. Два телефона. Факс. Телевизор. Вертушка для компакт-дисков. Стереоколонки вделаны прямо в верблюжью кожу. Ай-би-эм. Бар.
— Плавательный бассейн сзади, — насмешливо добавил Оберман и захихикал, когда Ровена обернулась. — Ох, мне столько приходится работать в машине, — объяснил он. — Она для меня — второй кабинет.
Ровена кивнула, пытаясь отогнать от себя чувство, что влезла не в свое дело. О чем, черт побери, она думала, когда решилась вытащить босса в маленький, пропахший потом провинциальный клуб? В конце концов это ее работа, не его!
— О'кей, — коротко сказал Оберман. — А теперь давай рассказывай все, что знаешь про этих ребят.
Через два часа лимузин остановился на мрачной улице. Летнее вечернее небо почернело от туч, и когда Ровена вела Обермана через дорогу к клубу, они промокли до нитки. Она протолкалась к дверям, назвала их имена швейцару, велевшему Оберману подождать снаружи, под дождем, пока он изучит список гостей. Сердце Ровены упало. Она увидела — нутро клуба забито детьми и вряд ли для старика найдется место, неужели ему придется слушать стоя? Он будет в мерзком настроении, да еще эта погода…