Карибское пламя
Шрифт:
— Ни черта не понимаю, — тихо сказал он. — Не мог ли Тредстоун заполучить остальные деньги от этой Кинг?
Ральф отрицательно покачал головой. Теперь он явно нервничал.
— Нет, только не от этой докторши. Она живет с матерью в приличном доме, ее жалованье как штатного преподавателя в Оксфордском колледже далеко не мизерное, но тем не менее…
— Она не входит в лигу основателей "Александрии"?
— Нет, — ответил Ральф, не спуская глаз со своих лежащих на коленях слегка дрожащих рук. Это обстоятельство не укрылось от взгляда Дэмона, который очень хорошо знал своего помощника.
— Ральф, — сказал он низким, ворчливым, предостерегающим тоном, — ты что-то от меня скрываешь.
Ральф Орнсгуд, отважно встретив пронзительный взгляд его немигающих глаз,
— Эта доктор Кинг… — начал было он, но вдруг осекся.
На долю секунды глаза Дэмона расширились, потом снова сузились. В их глубине вдруг стало вырисовываться нечто загадочное, весьма опасное.
— Не хочешь ли ты сказать, что эта… доктор Кинг… является…
Ральф кивнул.
— Да. Боюсь, что это его дочь.
Дэмон не спеша откинулся на спинку стула. Лицо его побледнело. Ведь он был уверен, что сумел обезопасить себя от этого Кинга. Он вновь принялся разглядывать письмо и после продолжительного, тяжкого для обоих молчания мрачно произнес:
— Пошлите ей зарезервированный билет.
Ральф вздрогнул всем телом.
— Вы считаете, что поступаете разумно?
Дэмон фыркнул.
— Пусть эта Кинг будет рядом со мной, чтобы я мог лично проследить за ней. Разве ты забыл старинную поговорку, Ральф: "Пусть друзья будут к тебе близко, а враги еще ближе".
Ральф кивнул, тяжело вздохнув. Ему все это не нравилось.
Как, впрочем, и самому Дэмону Александеру. По крайней мере, в данный момент.
Джо Кинг сидел за столом у окна своего офиса, откуда открывалась панорама Лондона. Он с такой силой намотал на ладонь телефонный провод, что она у него занемела. Он всегда гордился собственным экономическим могуществом, но сегодня не чувствовал никакого удовлетворения от своей империй бизнеса. Нет, сейчас он никак не мог назвать себя счастливым человеком. О каком счастье вообще может идти речь!
— Вы уверены, что не допущена ошибка? — процедил он сквозь сжатые зубы. Сузив от гнева глаза, он выслушал своего сотрудника, который еще раз подтвердил, что Кейт Тредстоун составил другое завещание, изменив условия заключенного с ним контракта. Что он по собственной инициативе дополнительно скупил акции компании "Александер". Что он перехитрил его. Просто невероятно!
Заворчав, Джо Кинг повесил трубку, даже не попрощавшись с собеседником. Достав сигару, он аккуратно отрезал ее кончик и закурил. Он сидел, мягко покачиваясь взад и вперед в кресле; так было всегда, когда он погружался в глубокие раздумья. Будь проклят этот Тредстоун! Для чего ему понадобилось вовлекать в это дело Рамону? Что известно Александеру? Рамона и Дэмон Александер могли быть заодно, хотя это уму непостижимо. Если Рамона будет продолжать совать нос куда не следует, то может получить по заслугам. Это весьма серьезно. Джо Кинг с сердитым видом посасывал сигару, а глаза его, еще больше сузившись, превратились в две едва заметные щелочки. Подумать только, все было так хорошо, и вот теперь его хитроумно разработанный план мог рухнуть, и из-за кого — из-за его же дочери! Кто бы мог подумать. Женщины, которую он никогда не видел.
Верити Фокс уволилась с работы в больнице 10 декабря и неделю спустя переехала в очень удобный и уютный дом матери в Белгравии. Леди Виннифред Фокс была очень богатой женщиной, все еще скорбящей вдовой вот уже в течение десяти лет. Она принадлежала к сливкам лондонской элиты. Ее дочь ничего не сообщила ей о своем заболевании, решив отложить разговор на более позднее время, когда ее печальный конец станет куда более очевидным.
Все утро на Рождество они ходили по "Харродзу", где приобрели для себя кучу платьев модных дизайнеров. Когда Винни увидала свою дочь спускающейся вниз по лестнице в шелковом наряде цвета устрицы, от неожиданности у нее перехватило дыхание.
— Дорогая, ты просто чудо. Тебе абсолютно ничего не стоит отхватить прекрасного муженька!
Верити рассмеялась.
— Мамочка, кто надоумил тебя, что я отправляюсь в круиз на судне Дэмона только ради того, чтобы обзавестись
— Послушай, дорогая, почему бы и нет? — с самым невинным видом спросила Винни, взяв дочь под руку. — Почему я только не пригласила сына Селии Фортеск? Ну, да ладно! Давай-ка лучше кутнем. Для начала выпьем шампанского!
Она повела дочь в библиотеку, где Верити бродила по большой комнате, вспоминая об отце. Как любил он сидеть здесь, в окружении любимых книг с привычной трубочкой во рту! Вдруг неожиданно Верити застыла на месте. Бросив короткий взгляд на кофейный столик работы Чиппендейла, она вдруг увидела на нем журнал. На обложке — портрет мужчины. Но не просто мужчины, а великолепного мужчины.
Два года назад во время дежурства ей пришлось делать экстренную операцию по удалению аппендикса. В операционной, когда она бросила первый взгляд на своего пациента, она почувствовала, как сильно забилось у нее сердце. В ней проснулось что-то первозданное, чисто женское, и это произошло только благодаря ему. Это был тот, кого она всегда ждала. Она старательно изучала каждый дюйм его лица, словно от этого зависела вся ее жизнь. Этот весьма краткий момент привел ее в ужас. После операции она передала больного в руки другого лечащего врача, не удосужившись даже поинтересоваться его именем. Она постоянно убеждала себя, что сама выдумала этого человека, что это лишь игра ее воображения. Но факт оставался фактом. Он возбудил в ней поистине животное чувство. Оно охватило ее внезапно, в одно мгновение. Она просто не знала, что же ей делать. Кроме того, логика бросала ей откровенный вызов. Разве достаточно одного взгляда на мужчину, чтобы полюбить его? Любовь для нее всегда означала… дружбу. Взаимное доверие. Верность. Постоянство. Как может возникнуть она с первого взгляда? Лучше, конечно, забыть о нем. Забыть то мгновение, когда это произошло. Но вот теперь снова перед ней то лицо, которое она не желала больше видеть. И вновь ею овладело старое, знакомое чувство. Дрожащими руками она взяла журнал, долго разглядывала фотографию.
— Я купила его, когда ты сообщила мне о своем намерении совершить круиз на судне Дэмона, — объяснила ей мать. — Какая красавица эта "Александрия", не находишь? Как я рада за Дэмона! Джоселин утверждает, что не может дождаться начала путешествия, когда судно выйдет в открытое море.
Но Верити почти не слышала голоса матери. Она все всматривалась в портрет капитана "Александрии". В последний раз она видела его, когда резала скальпелем его мускулистую плоть, стараясь не глядеть на его лицо, на голову, лежащую на зеленоватой больничной простыне… Чувствуя, как ее покидают силы, она перевела глаза на подпись под фотографией. "Капитан Грегори Пэрис Хардинг", — прочитала она. Вот этого человека она любит. Она вновь увидит его. Может, даже удастся с ним поговорить. От одной этой мысли у нее сильнее забилось сердце.
Наконец до ее сознания дошли слова матери. Она почувствовала, как у нее сжалось сердце. Джоселин! Выходит, она тоже будет на борту! От перспективы встречи с ней, пусть краткой, на одно мгновение она вся похолодела от ужаса. Она задрожала всем телом. Долгие годы черные, страшные воспоминания теснились в ее мозгу, и она всеми силами старалась их оттуда выбросить. Ей это удалось, осталось лишь зыбкое впечатление. Джоселин. Кровь. Вопли… и убийство.
Сделав глубокий вдох, она покачала головой. Нет, если на теплоходе будет Джоселин, то она никуда не поедет. Она вновь посмотрела на портрет Грега Хардинга, восхищаясь цветом его глаз, которые ей никогда не приходилось видеть открытыми. Кто мог подумать, что они у него янтарного цвета, такие красивые, полные огня? У нее стало сухо во рту, сердце бешено стучало, вызывая приятное головокружение. Но на сей раз ей нечего особенно опасаться. На сей раз она не позволит никаким вольным мыслям напутать ее. Она еще раз пристально посмотрела в глубокие тигриные глаза капитана, почувствовав, как все ее существо наполняется жизненной энергией Грегори. Будь что будет, но она обязательно должна его увидеть. Ну а если она столкнется там с Джоселин? Ну что же, придется перейти через этот мост, когда она приблизится к нему. Бог ей в помощь!