Карл Великий
Шрифт:
Через полгода после поимки стада и первых трудных дней неволи загон начал пустеть – одного за другим слонов уводили на очередное купание, не приводя назад. Пришла очередь и светлого слона, и он знал, что его уводят навсегда из этого загона, в котором столько было пережито горестей и разочарований, смирений и прощений. Он чувствовал, что навеки расстается с местом, на котором сохранится частичка его жизни, его души.
Его вел наездник, с которым слон уже успел подружиться. Это двуногое знало все повадки слона, что ему нравится, что нет, чем можно его привлечь, чем припугнуть. И слон достаточно изучил характер своего водителя, в общем-то неплохой, надо сказать, характер. Слону даже известно было имя этого человека – Ньян Ган, и когда в речи двуногих ему случалось слышать эти два слова, он невольно начинал искать глазами, где же он, добрый Ньян Ган, который так бережно ухаживал за ним, вылечил его раны и всегда приносил самое вкусное.
Свое имя слон тоже теперь знал – Цоронго Дханин. Да, именно так. Слова, которые сначала обозначали собой боль, копья, факелы, огонь, ожоги и злых двуногих, а потом – реку, купание, радость и поклонение, отныне составляли неотъемлемую сущность светлого слона, и в новой своей ипостаси слон Цоронго Дханин покинул бревенчатый загон, в последний раз искупался в родных струях широкой реки Иравади и отправился в далекое путешествие, через горы и долины, в город Читтагонг, тогдашнюю столицу государства Аракан, к владыке Кан Рин Дханину.
Покуда слон Цоронго Дханин карабкался по горам Бирмы на своем пути с берегов Иравади в Читтагонг, багдадский купец Бенони бен-Гаад уже добрался до Паталипутры [39] , гигантского города в среднем течении Ганга. Еще сравнительно недавно Паталипутра была столицею могущественной Магадхской империи, центром обширного мира, лежащего за южными склонами Гималаев. Теперь она постепенно хирела, улицы и площади, некогда кишащие народом и радующие взор разноцветьем товаров, многоликостью толпы, базары, доводящие до обмороков изобилием волнующих запахов, храмы, вмещающие в себя десятки тысяч паломников и заполненные нескончаемым пением в честь темно-лилового сына Васудевы и Деваки, – все это ныне приходило в запустение. И все же Паталипутра еще способна была поразить воображение пришельца из далекого Багдада, и непременно поразила бы, если б не одно обстоятельство, сильно помешавшее купцу обратить все свое внимание на красоты великого города. Бенони было не до впечатлений, ибо его любимый сын Уриэл, умничка и смельчак Ури, умирал от укуса змеи.
39
…добрался до Паталипутры… – Паталипутра – современная Патна.
О, права, тысячу раз права была Ребекка, что не хотела отпускать Ури из дома! Зачем Бенони не послушался ее, зачем! Теперь поздно было раскаиваться. И ведь они уже почти добрались до цели своего путешествия. Ни разу за всю дорогу Ури не болел. Напротив, поездка лишь пошла ему на пользу, он наконец-то избавился от своего извечного насморка. Они миновали горные пустыни Загроса, вместе восторгались сказочными лесами Мазандерана, ели ни с чем не сравнимый хорасанский плов под соснами Герата, в Кабуле радовались, как дети, провернув одно баснословно удачное дельце, изумлялись при виде знаменитой делийской колонны из чистого железа, наконец добрались до Бенареса, где приняли участие в празднике поклонения Капаламалину – огромной статуе бога Шивы, изображенного в виде гневного существа с волосами, вставшими дыбом, и неимоверным фаллосом из чистого золота. Грудь Капаламалина украшали гирлянды с нанизанными на них настоящими человеческими Черепами, коих Ури, любящий счет, исчислил в количестве трехсот четырнадцати. Там же, у подножия ужасного изваяния, у мальчика появилось нехорошее предчувствие, которое и оправдалось вскоре после того, как путники покинули Бенарес. Во время одного из привалов на берегу Ганга его укусила змея. Бенони поспешил применить противоядие, купленное им заблаговременно еще в Пурушапуре [40] , и сын не умер. Но и не выздоровел. Он продолжал бредить, истекая потом, истаивая на глазах. Он не умер, но жизнь медленно, час за часом, покидала его. В Паталипутру горестный еврей привез уже почти безжизненное тело своего обожаемого сына.
40
…еще в Пурушапуре… – Современный Пешавар.
Здесь, в бывшей столице могущественных Гуптов, Бенони бен-Гаад нашел богатого соплеменника по имени Моше бен-Йосэф, который, погоревав вместе с гостем, предложил испробовать последнее, традиционное еврейское средство отвратить смерть – обмануть, обдурить самого ангела смерти Азазеля. В глухую полночь Моше, Бенони и еще несколько иудеев совершили обряд переименования Уриэла. Отныне Ури становился не Ури, а Ицхак, и когда Азазель придет за ним и воззовет: «Уриэл, Уриэл, где ты, я пришел за тобой!» – другие духи ответят ему: «Здесь нет никакого Уриэла, здесь – Ицхак, и если ты пришел за Уриэлом, то лучше уходи, ибо такового тут нет». И он уйдет. Редко, Но такой способ помогал перехитрить доверчивого демона, посланца сатаны, и он уходил ни с чем.
Чудо, но прошло всего два дня, и мальчик начал выздоравливать. Бенони чуть с ума не сходил от счастья и то и дело принимался целовать руки мудрейшего Моше бен-Йосэфа. Наконец, когда новоиспеченный Ицхак стал приподниматься в постели и самостоятельно отправлять в рот ложку с похлебкой, его отец и хозяин дома сели, чтобы обсудить дальнейшие планы. Бенони подробно рассказал о целях своего путешествия. Выслушав его, Моше потеребил бороду, почесал между пальцами на руках и сказал:
– Белые слоны… Во-первых, никакие они не белые, а всего лишь слегка светлее других.
Раньше их можно было увидеть и тут, в Паталипутре. Говорят, что у царя Самудрагупты этих якобы белых животных было чуть ли не двадцать штук. Но теперь во всей долине Ганга не сыскать ни одного. И куда они все подевались?
– Я слышал, что в Аракане они есть, – промолвил Бенони.
– Да, есть, – прищурился Моше. – Я знаю точно, что у читтагонгского государя Кан Рина их целых два. От Паталипутры до Читтагонга расстояние такое же, как до Дели. Если мальчик поправится, вам ничего не стоит добраться и дотуда, коль уж вы проделали такое путешествие. Да вот только вопрос – каким образом вам удастся раздобыть одного из этих слонов? Они не продаются ни за какие деньги. Мьяммы [41] поклоняются им, как божествам, и называют их Цоронго Дханин, что так и переводится – «белый слонобог». За малейшее неуважение, проявленное к Цоронго Дханину, виновного предают лютой казни. Даже и не знаю, что посоветовать.
41
Мьяммы – самоназвание бирманцев.
Бенони сглотнул от волнения и принялся клясться Моше, что, если тот что-нибудь придумает и подскажет, он все для него сделает, любую сделку провернет, кого угодно на тот свет отправит, если надо, то и в ад вместо него пойдет.
– Ну уж это совсем ни к чему, – улыбнулся гостеприимный Моше, основательно почесал у себя под мышками и наконец перестал мучить гостя. – Ладно уж, помогу. Ведь мы, евреи, должны помогать друг другу, в каком бы уголке мира ни жили.
– Тем более что завтра пятидесятница, – вставил Бенони.
– Тем более что завтра большой праздник, – кивнул Моше. – И к тому же я придумал новое имя для твоего сына, а значит, как бы стал его вторым отцом.
Римский Папа Стефан, долго проболев, наконец помер. Новым Папой стал епископ Адриан.
Дезидерий, страшно разгневанный на Карла за то, что тот возвратил ему его дочь, принялся увещевать Адриана помазать на царство сыновей покойного Карломана, вдова которого вместе с детьми нашла убежище в Ломбардии. Вместо этого Папа отправил срочное посольство к Карлу, справлявшему Пасху в Геристале. Послы привезли письмо от Папы, в котором Адриан требовал, чтобы Карл с мечом явился в Италию и защитил Святую Римскую Церковь от домогательств безбожника Дезидерия. Едва завершились пасхальные увеселения, Карл стал готовиться к походу и в мае намеревался двинуть войска на юг, однако неожиданные события вынудили его на время отложить войну с лангобардским государем. Вождь вестфалов Видукинд [42] вторгся в пределы Франкского королевства, грабя и убивая жителей рейнских селений, дочиста разорил Колонию Агриппину [43] и Бонн и, дойдя до Зинцига, возвратился с богатой добычей в Саксонию. Дерзость неслыханная. Карлу был брошен вызов. Саксы должны были понести наказание. Король и беременная Хильдегарда прибыли в Вармацию [44] , где собрался большой сейм, давший Карлу добро на войну с саксами.
42
Вождь вестфалов Видукинд… – Древние саксы делились на четыре племенных союза – в долине Эмса обитали вестфалы, к северу от устья Эльбы – нордальбинги, в долине Везера – анграрии, между Везером и Эльбой – остфалы.
43
…разорил Колонию Агриппину – современный Кельн.
44
…прибыли в Вармацию… – современный Вормс.
Королева осталась в Вармации, а Карл отправился вниз по Рейну с войском до того места, где в Рейн впадает Рур, и дальше, идя берегом вверх по Руру, вошел в пределы саксонские, без труда овладел Сигибургом и разорил его, двинулся дальше и на подступах к Эресбургу наголову разгромил вестфальскую дружину, возглавляемую двоюродным братом Видукинда, коего взял в плен. Эресбургская крепость недолго оказывала сопротивление, и на пятый день осады Карл овладел ею, захватив множество заложников из числа саксонской знати. Наступила осень, саксы готовились к своему языческому празднику, съезжаясь со всей округи к священному ясеню Ирминсулу, растущему неподалеку от Эресбурга. Узнав об этом, Карл решил нагрянуть и сорвать язычникам их поганый праздник.